В доме Журавлевых назревала буря, хотя, на первый взгляд, семейная лодка супругов плыла по жизненному морю в неизменно прекрасную погоду.
– Бывают же и в наши дни такие пары: всегда и везде вместе, ни тебе ссор, ни разводов. Да, повезло Наташке с мужем, – говорили подруги и знакомые Натальи Анатольевны.
– Вот у Журавлева жена понятливая, на рыбалку таких деликатесов наготовит, еще и бутылочку для аппетита положит и не названивает каждый час, не позорит перед мужиками, – ставили Наталью в пример своим женам приятели и коллеги Евгения Дмитриевича.
До недавнего времени супруги и сами были полностью довольны друг другом — а может, просто не хватало времени задуматься, все ли на самом деле так хорошо. Поженились Наталья и Евгений еще студентами, богатых родителей ни у одного из них не было, поэтому становиться на ноги пришлось самостоятельно. Большая часть жизни прошла в финансовом марафоне: зарабатывали на квартиру, машину, учебу сына…
И вот, когда и дом стал полной чашей, и сын ушел на вольные хлеба, и на отдых денег стало хватать, Журавлевых вдруг стали одолевать неспокойные мысли: «И это все? Дальше нужно терпеливо ждать старости?» И с каждым днем червь сомнения заявлял о себе громче и настойчивей. «А была ли любовь, – думала Наталья Анатольевна, вступившая в возраст бабьего лета. – Когда я последний раз слышала его признания, даже комплименты говорит только по поводу пирогов и борща. На работе мужчины обходительные, и прическу новую заметят, и шоколадку на стол положат, а этот принесет букет ко дню рождения и 8 Марта и считает свой долг выполненным. Вот Алевтина, хоть и живет всю жизнь одна, на отсутствие мужского внимания не жалуется: и стихи ей посвящают, и на пикник приглашают, и в ночные клубы водят, и фейерверки перед окнами устраивают…»
И Евгений давно стал замечать, что у него не захватывает дух, как в молодости, при виде Натальи, хотя она все еще хороша. Напротив, ее ухищрения сохранить красоту при помощи масочек, кремов и «чудодейственных» бальзамов стали Журавлева раздражать. Справедливости ради, стоит сказать, что и юные длинноногие девицы, коих почему-то было очень много в их техническом отделе, его тоже не привлекали. В общем, обоим жизнь стала казаться пресной, но менять что-либо ни Наталья, ни Евгений не собирались, ибо ценили свой комфорт, да и привычка, которую поэт назвал «заменой счастию», уже полностью завладела ими.
Так и катилась бы, наверное, умиротворенная рутина Журавлевых, если бы не чрезвычайно жаркий июль и воплощение в жизнь программы правительства по газификации села.
Солнце палило настолько сильно, что асфальт стал превращаться в пластилиновое полотно, на котором женские каблучки оставляли замысловатый рисунок, а цветы на клумбах до срока обреченно опустили свои головки и листики. Все жители Рамонска, словно загипнотизированные, думали об одном и том же: как бы волшебным образом перенестись на берег моря, или реки, или озера, или, на крайний случай, местного пруда. Мечтали об этом и Журавлевы, ведь до отпуска оставалось только десять дней.
Но только мысли Евгения и Натальи витали далеко друг от друга.
***
Евгению не спалось. Он обдумывал, как бы уговорить супругу отправиться не в Сочи, а в Грибоваху, его родную деревню, а еще лучше, провести там пару недель одному. Последние три года он бывал на родине только наездами — на день-два приезжали с Натальей мать проведать. А ведь там и лес, и речка с тихими затонами, где водятся во-о-т такие сомы, и зарыбленное озеро. Журавлеву показалось, что он услышал запах свежескошенной травы и представил, как идет с удочками в предутренних сумерках сквозь туман, и даже почувствовал легкий озноб. Увы, холодок нагонял кондиционер. Евгений тихонько, чтобы не разбудить жену и не спугнуть нахлынувшего на него наваждения, повернулся на бок и блаженно улыбнулся, представив новую сцену. Вот он, семнадцатилетний, крадется задними дворами к дому местной продавщицы Аллы, а дальше…
А дальше Евгений погрузился в сладкий предутренний сон, в котором привиделась и родная деревня, и пышногрудая голубоглазая красавица, манящая к себе и взором, и полураскрытым ртом с влажными пухлыми губами.
Сказочные видения прервал телефонный звонок
– Сынок, – услышал он до боли родной голос, – и беда и радость у меня: газ наконец нам проводят, помощь да мужской глаз нужны, чтобы полстены не разворотили, как у Петровны, да и мебель туда-сюда двигать придется.
Журавлев понял, что это само Провидение как раз в нужный момент послало газовщиков в Грибоваху.
– В деревню так в деревню, – с чрезмерной грустью сказала Наталья, чувствуя, как в сердце зарождается надежда. – Придется отказаться от брони, деньги, конечно, потеряем, но выбирать не приходится. Да я и сама по Елизавете Андреевне соскучилась.
Мечты Евгения, которые уже почти начали воплощаться в жизнь, оказались под угрозой, но неожиданно его озарила идея, как отделаться от супруги.
– Наташа, ну что за отдых у тебя будет в деревне? Может, с Алевтиной на море отправишься, она уже сколько раз тебя приглашала. А к матери потом на пару деньков приедешь, как раз мы все дела закончим.
Сердце Натальи затрепетало, как птица, только что вырвавшаяся из силков, но она некоторое время не соглашалась, говорила, что негоже жене без мужа на юга отправляться, однако в конце концов «сдалась»:
– Позвоню Алевтине, узнаю, не нашла ли она себе кого в спутницы.
«Или в спутники», – молча подумал Евгений, а вслух сказал:
– Только смотри там, дурной пример с подруги не бери, курортных романов не заводи.
– А это уж посмотрим, сам отпускаешь жену одну в отпуск, так что, как карта ляжет, – игриво ответила Наталья, но Журавлев был уверен, что супруга лишь дразнит его.
***
ПАЗик ехал мимо недавно скошенных полей, затем свернул в лесополосу, и вскоре между деревьями засверкала речка. На крутом берегу ровными рядами стояли ухоженные домики. Автобус проехал по новому мосту и остановился на площади около клуба, в котором, как ни странно, еще теплилась жизнь, что подтверждалось пестрой афишей с перечнем мероприятий на неделю. Все было так, как и почти тридцать лет назад, когда Женька Журавлев уезжал в город учиться, и он почувствовал себя таким же молодым и бесшабашным, как в то время.
Еще не доходя до родной усадьбы, Евгений хозяйским взглядом отметил новенькие трубы газопровода: «Эх, вот жизнь в деревне настала, а все равно молодежь не удержать». Он вошел в покосившуюся калитку – еще в прошлый приезд собирался починить – и поспешил на огород, где заметил мать с лейкой в руках. «Да, плохо дому без хозяина», – подумал он и вспомнил, как тяжело умирал отец, как беспокоился о жене и строго-настрого наказывал ему не оставлять мать, заботиться о ней.
Елизавета Андреевна обрадовалась приезду сына, но и насторожилась: семья всегда прибывала в полном составе, ладно внук сейчас далеко живет, на Север за длинным рублем потянулся, но невестка всегда вместе с Женькой ее проведывала.
– А Наталья что ж, уж не заболела ли она? Так ты тогда чего приперся, жену одну бросил?
– Вот это встреча! А сыну ты не рада? Или тебе Наташка уже роднее меня?
– Рада-то рада, но почему жену дома оставил? Или она ехать не захотела? – допытывалась Елизавета Андреевна.
– Ну что ты, – Евгений обнял мать, – ты же знаешь, как Наташка к тебе относится, вот гостинцев полную сумку передала. На море она с подругой поехала, путевки пропадали, а я – к тебе.
Елизавета Андреевна спохватилась, что сын с дороги, голодный поди, а она со своими расспросами пристала, но тревожная мысль засела в ее голове.
Целая неделя прошла в хлопотах. То после установки котла и печки дом в порядок приводил, то деревья засохшие спиливал, то калитку и забор чинил. Заглянул и в магазин, но при виде Аллочки все мысли о пережитом когда-то чувстве поблекли и растаяли: годы и сельская жизнь не прошли для нее бесследно. Невольно Евгений вспомнил жену и подумал: «А ведь она не намного моложе, но еще держится». Себя он, как и все мужчины, ощущал красавцем в полном расцвете сил и не замечал ни поблескивающих залысин, ни седины, ни обозначившегося животика.
Наталья звонила каждый день. Евгений ей обстоятельно рассказывал, чем занимался, что еще планирует сделать у матери, раз выпала такая возможность, и интересовался, как отдыхается жене.
– Хорошо отдыхается, – смеялась она, – тебя никуда вытащить нельзя было, а с Алевтиной мы и на экскурсии, и в театр, и на Красную Поляну ездили. Наверное, и на следующий год без тебя поеду.
– Ты это, прекращай глупости говорить, – почему-то сердился Евгений, хотя еще недавно мечтал побыть вдали от супруги.
На следующей неделе пару раз он сходил на рыбалку, встретился с друзьями детства – и заскучал.
Может быть, мечты о пышнотелой деревенской красавице так и остались бы мечтами, если бы не сарафанное радио, которое разнесло по дворам весть, что у Елизаветы Андреевны сын гостит, один, без жены, да такой ей ремонт сделал, что любо-дорого посмотреть. Пришла полюбоваться, а заодно и расспросить, как и что нужно делать, и Валентина, недавно переехавшая в Грибоваху и поэтому Евгению не знакомая. По деревенскому обычаю Елизавета Андреевна быстро накрыла на стол и даже поставила штофчик с ежевичной наливочкой. Гостья то и дело сетовала на то, как трудно жить одной женщине в доме, за всем самой приходится следить, а Евгений нахваливал божественный напиток, опрокидывая рюмочку за рюмочкой.
– Да, мать, в ликеро-водочных делах ты мастерица. Да за такой шедевр тебе патент должны выдать.
– Кончились шедевры, раньше мы бывало с Дмитрием, отцом Женькиным, – пояснила она Валентине, – вдвоем в лес ходили, наберем ежевики да брусники и мочим, и сушим, и на водочке настаиваем. А теперь все, сил нет далеко ходить, так что без ягоды в этом году осталась.
– Почему же без ягоды? – подала голос Валентина. – Ежевика как раз начала поспевать, завтра можно с утра и сходить, если Евгений не против.
– А что, сынок, может, и правду, сходишь с Валентиной в лес? – с надеждой спросила Елизавета Андреевна.
Евгений посмотрел на гостью, и после выпитой наливочки женщина показалась ему писаной красавицей, и он бы с радостью отправился с ней за ягодами прямо сейчас, на ночь глядя.
– А чего ж не пойти, вот завтра на заре по холодочку и пойдем.
***
После ягод Евгений ходил к Валентине присмотреть, как рабочие газ в дом заводят, затем соседка донесла Елизавете Андреевне, что видела, как та вечером, после того как уже коров пригнали, шла к речке.
– А зачем-то ей идти на берег в такой час? Чай не рыбачка, да и с пустыми руками шла. Женька твой дома был? – больше для приличия спросила Петровна, ведь она своими глазами видела, как сосед отправлялся с удочками на берег.
– Дома, дома, где же ему быть. Да и какое отношение мой Женька имеет к Валентине? – недовольно спросила начавшая все понимать Елизавета Андреевна. – У него жена есть.
– Есть-то есть, да какой мужик откажется от того, что само в руки плывет, – не сдавалась Петровна.
– Ты мне сплетни не распускай, мало ли что тебе привиделось. Дома он был, и закончим этот разговор.
– А сейчас он где, тоже рыбу пошел ловить?
– Да, пошел, тебе-то что? У человека отпуск, он и отдыхает.
Начавшуюся было ссору прервало появление Евгения. Он действительно пришел с удочками и пустым садком.
– Не клюет, жара, – объяснил Евгений.
Петровна многозначительно глянула на Елизавету Андреевну и ушла со двора.
– Ты чего это меня на старости лет позоришь? – накинулась мать на сына, когда они оказались в доме. – Полбашки уже лысая, а ты гулять вздумал. Что Наталье будешь говорить, если она узнает? А я, дура старая, еще привечала в своем доме эту Вальку-профурсетку… жалко, видите ли, мне ее, одна баба мыкается. Запомни, бросит тебя Наталья – и правильно сделает.
Евгений пытался что-то говорить, но Елизавета Андреевна не давала ему вставить и слова.
– Собирайся и дуй домой. Как я Наташе теперь в глаза смотреть буду?
– Мать, ты что, родного сына со двора гонишь? – запротестовал он.
– Не гоню, а семью твою спасаю. Эх, был бы жив отец, так не посмотрел, что ты уже сам дедом скоро станешь, надавал бы тебе тумаков. Ну а с Валькой я еще поговорю, уж я ей ума-разума вставлю.
В тот же день Евгений уехал в город. Честно говоря, он и сам был рад этому, поскольку новая знакомая сразу начала намекать, как бы им хорошо жилось вдвоем в ее доме.
***
Еще в аэропорту Адлера Наталья начала сомневаться, правильно ли она поступила, не поехав с мужем в деревню. Ее одновременно преследовала и жажда приключений, и страх.
– Молодой человек, – томно обратилась Алевтина к пожилому незнакомцу, налегке проходившему мимо них. – Помогите, пожалуйста, дамам донести чемоданы до такси.
К удивлению Натальи, мужчина повернулся, подхватил вещи и направился не к стоянке такси, а чуть дальше, к площадке для автомобилей встречающих.
– Негоже таким шикарным женщинам пользоваться такси. У вас номер в «Жемчужине» или «Светлане»?
– Нет, в этом году мы с подругой решили отдохнуть от шума и суеты и будем жить в тихом гостевом домике недалеко от Бочарова ручья.
– Наша встреча предначертана свыше! Я как раз живу в этом районе, – улыбаясь, сказал назвавшийся Олегом Яковлевичем мужчина.
По дороге Алевтина живо болтала с водителем, а Наталья удивлялась, как легко она заводит знакомства.
– В общем, так, – сказала Алевтина, когда они оказались в номере. – Сегодня вечером мы втроем едем на Набережную, посидим где-нибудь в ресторанчике, а дальше ты уже сама-сама, ты девочка взрослая. Таким мужиком, как наш новый знакомый, грех не попользоваться, а может…, ну да ладно, не буду загадывать, чтоб не сглазить.
Набережная жила своей особой, праздничной жизнью. Хотя Алевтина, как и Наталья, была в Сочи не в первый раз, она наигранно удивлялась всему, что говорил Олег Яковлевич.
– Девушка, задержитесь на минутку, у вас необыкновенное лицо, я хочу запечатлеть его на холсте, – обратился к Наталье уличный художник.
Она остановилась в нерешительности, и мужчина этим воспользовался. Он стал осыпать ее комплиментами, взял за руку и усадил в плетеное кресло.
Когда увлеченная собеседником Алевтина заметила «пропажу» подруги, мастер уже сделал несколько штрихов, и уходить Наталья посчитала неприличным. «Что ж, подарю портрет Жене», – подумала она и удивилась, что и здесь он не покидает ее мысли. Во время работы художник сравнивал ее то с Джокондой, то с Мадам Икс, то с Неизвестной, то с Нефертити, но в конце концов сказал:
– Нет, если бы старику Крамскому или Сердженту выпала бы честь писать вас с натуры, то портрет бы превзошел все известные полотна. А я всего лишь ремесленник.
После сеанса Наталья хотела расплатиться с художником и забрать свой портрет, но Василиск, так представился мужчина, пафосно заявил:
– Этот портрет не продается, я вложил в него душу. Но я подарю вам его завтра, когда наложу последние мазки.
Время было уже позднее, и художник пошел проводить Наталью до такси. На прощанье он поцеловал ей руку и прошептал:
– Сегодня я встретил женщину своей мечты!
В номере Алевтины еще не было. Наталья налила себе бокал холодного вина и уселась на балконе. «Ну, чего тебе еще не хватает: Василиск – красавиц, художник, романтик, да от Евгения ты за всю жизнь столько комплиментов не слышала, сколько сегодня за один вечер? – спросила она у себя. – Пользуйся моментом, ведь жизнь, как говорит Алевтина, несется со скоростью кометы. Пока мы еще ягодки, но очень скоро превратимся в сухофрукты». А не хватало ей мужа, такого надежного, уютного и родного, только в этом Наталья не хотела себе признаваться.
Весь следующий день подруги провели на пляже. Алевтина без умолку рассказывала о вчерашнем вечере, уверяла, что уж Олежек с крючка не соскочит, и строила планы, как она переберется в Сочи, а Наталья будет приезжать к ней на отдых. Вечером за подругами вновь заехал Олег Яковлевич, но Наталья сказала, что у нее неотложные дела и сама отправилась в центр забрать у художника свой портрет. Впрочем, была и вторая причина: она не хотела мешать Алевтине строить светлое будущее, в котором, как оказалось, и для нее подруга уготовила место.
Василиска Наталья нашла на той же аллее, где и познакомилась с ним.
– Мой заказ готов? – спросила она как можно официальнее, давая понять, что их ничего не связывает.
– Конечно, дорогая! – с придыханием ответил художник, стараясь изобразить на лице непередаваемую игру чувств. – Но он в мастерской, я хочу, чтобы ты увидела, как рождаются творения автора. И тебя там ждет сюрприз!
«Мастерской» оказалась захламленная и не очень опрятная однокомнатная квартира. В комнате стояло несколько мольбертов с начатыми картинами. Один из них был накрыт грязным полотном и, поскольку Наталья не увидела среди неоконченных «шедевров» своего портрета, она поняла, что именно там он и скрывается. Она протянула руку, но Василиск перехватил ее:
– Еще не время, дай мне насладиться моментом нашей встречи.
Он указал гостье на столик, на котором стояли ваза с фруктами и бутылка вина, которые почему-то выглядели бутафорскими. Присесть было негде, кроме софы, накрытой покрывалом сомнительной свежести.
– Извини, но у меня совсем нет времени, мы с друзьями договорились встретиться, – ответила Наталья. – Сколько я должна за работу?
– Один долгий поцелуй, – ответил художник и направился к ней.
К столь быстрому развитию событий Наталья не была готова. Ее фривольные мечты всегда доходили до цветов и комплиментов, но никак не дальше. Она испугалась, осознав, что сейчас может произойти, но в эту минуту раздался телефонный звонок. «Я люблю тебя до слез», – пропел Александр Серов, и Наталья поспешила ответить:
– Да, Женя, я сейчас в мастерской художника, забираю свой портрет, через десять минут буду на месте.
– На каком месте? Ты где? – не понял муж.
– У входа в Ривьеру, меня там Алевтина ждет, не отключайся, я сейчас расплачусь и поговорим.
Василиск смотрел на Наталью с нескрываемой злобой и разочарованием.
– Десять тысяч, – сказал он голосом, в котором не было и следа от былой учтивости и обворожительности.
И хотя работа любого уличного портретиста стоила не более двух тысяч, Наталья с радостью распрощалась с деньгами, забрала рисунок, в котором со вчерашнего дня ничего не изменилось, и быстро направилась к выходу.
– Ну ты и идиотка, – раздался ей вдогонку последний комплимент от Василиска.
Все остальные дни отпуска Наталья проводила именно так, как рассказывала мужу, только в гордом одиночестве, и все попытки мужчин познакомиться с нею оказывались безуспешными.
***
– А это не твой «Ромео»? – засмеялась Алевтина, когда они с Натальей выходили в зал прилета областного аэропорта.
Наташа посмотрела туда, куда указывала подруга. Навстречу спешил Евгений с огромным букетом наперевес. Он обнял жену, крепко прижал к себе и прошептал:
– Больше никогда… больше никогда мы не будем расставаться, даже на время.
– Больше никогда, – ответила Наталья, чувствуя, как волна любви накрывает ее.
***
Кстати, а в жизни Алевтины тоже произошли изменения. Теперь супруги Журавлевы летают в отпуск в Сочи к супругам Гальпериным.
—
Автор: Ирина Тимофеева
Загрузка...
