Нестерпимая рыбья вонь ударила в ноздри ещё до того, как Рома вошёл в бар. Так пахнет на рыбном рынке. В баре так пахнуть не должно.
Войдя, Рома сразу посмотрел налево – туда, где тянулись вдоль стен деревянные столики в старинном стиле, за которыми беспечно выпивали посетители, будто не чувствовали никакой вони. Что-то странное, увиденное краем глаза, вынудило Рому вернуть взгляд и посмотреть на барную стойку.
За барной стойкой стоял пингвин. Это от него несло рыбой. Пингвин занимался своими обязанностями – разливал пиво. В данный момент он прямо на глазах Ромы налил из бочки янтарную жидкость и поставил пенящуюся кружку пред посетителем – каким-то пузатым мужиком. Толстяк взял пиво, заплатил, забрал у пингвина сдачу и удалился.
Рома наблюдал, приоткрыв рот.
Он сделал шаг к стойке не с намерением что-то заказать, а чтобы развеять сомнения. Вблизи пингвин тоже выглядел правдоподобно. Голову двигал рывками – люди так не могут. Плоские, нечеловеческие глаза как у рептилий. Зрачки пульсируют. Шкура блестит жиром.
Пингвин невозмутимо ждал, когда Рома сделает заказ.
– Ээээ… – замялся тот. – Это же костюм, да? Кино что ли какое-то снимаете?
Бармэн издал квакающе-чирикающий звук, в котором прозвучали нотки раздражения. Рома отступил на шаг, охваченный иррациональным ужасом.
Он снова посмотрел в сторону зала. Почему никто не встаёт, не показывает пальцем? Разве это нормально, что за барной стойкой орудует пингвин?
Звук открывшейся двери заставил его обернуться. Вошла Настя. Он сразу понял, что это она, потому что Настя не отличалась от своих фотографий. Минимум косметики, растрёпанные соломенные волосы. Роме навились девушки попроще, которые не пытаются выглядеть на все сто каждую секунду своей жизни. Рядом с ними он не чувствовал себя неудачником.
Она остановила на нём взгляд. Видать, тоже узнала. Рома через силу улыбнулся и поднял ладонь в знак приветствия.
– Узнал меня? – задала Настя ненужный вопрос.
– Ты в жизни такая же, как на фотографиях, – говорил, а сам косился на пингвина. Фраза вышла дежурной, без эмоций.
– Всё нормально? – спросила Настя, подходя к барной стойке. Она посмотрела в тупые пингвиньи глаза, пингвин, не мигая (ему было нечем мигать, ведь у птиц нет век) пялился на неё. – Что будем брать?
Рома медленно повернулся.
– Ээээ… А ты что возьмёшь?
– У вас есть фруктовое пиво? – спросила Настя.
Пингвин издал плавный, протяжный звук, похожий на клаксон.
– Жалко… Ну тогда… – она пробежала глазами висевшее на стенке меню. – Светлое, нефильтрованное.
Пингвин кивнул, засеменил к бочке, оттопырив крылья-плавники. Он корябал когтями пол, когда шёл.
– Почему ты ничего не заказываешь? Да что с тобой? – Настя окинула его негодующим взглядом.
Всё понятно. Они решили его разыграть, это единственное объяснение. Посетители бара это, должно быть, её друзья, либо она тут всех знает (именно Настя предложила место встречи). Притворяются, типа всё так и должно быть и втайне наблюдают за его реакцией. А пингвин? А пингвин дрессированный.
Так и быть. Рома сыграет в эту игру вместе с ними.
– Ничего, я просто… Пустяки, не бери в голову. Вспомнил кое-что, – Роман улыбнулся ей, насколько мог искренне. Настя улыбнулась в ответ и снова повернулась к барной стойке.
Пингвин вернулся с кружкой пива. Он сжимал кружку обеими плавниками, при этом он был напряжён – боялся уронить. Ставя кружку на стойку, неуклюжий бармэн помогал себе клювом. На стенках остались отпечатки его плавников. От пива теперь тоже немного несло рыбой. Настя взяла стакан. Её пальцы едва не соскользнули.
Рома вспомнил, что не сделал заказ. Он старался вести себя как ни в чём не бывало, но это давалось ему с трудом.
– Семерка, – сказал он первое, что пришло в голову, хотя никогда раньше не заказывал семерка.
Пингвин прогундосил что-то недовольно и поплёлся выполнять запоздалый заказ. Также долго и неуклюже. Спустя пять минут Рома и Настя прошли к свободному столику в глубине зала.
Настя, по-видимому, чувствовала неловкость и желала растопить лёд. Она говорила без умолку. О своей работе (она работала в продуктовом), о планах, о мечтах, о знаках зодиака.
– Мне кажется, тут воняет рыбой, – перебил её Рома. Он слегка улыбнулся, как бы намекая, что обо всём догадался. Она же не могла притворяться вечно. Как долго можно ломать комедию?
Настя умолкла на середине слова, рассеяно моргая.
– Рыбой? Ты уверен? Я ничего не чувствую.
– Ладно, извини. Продолжай.
Девушка тряхнула головой и попыталась снова нащупать нить разговора. Монолога, если быть точным.
Подыгрывать становилась всё труднее. Настя ни одной мышцей лица не выдавала себя, все её реакции выглядели естественно. Если это не розыгрыш, тогда это он спятил, и за стойкой не пингвин, а обычный человек. Возможно, неуклюжий. Возможно, толстый. Но человек.
Рома слушал её вполуха. Кивал в нужных местах, издавал одобрительные смешки. А сам украдкой наблюдал за пингвином. Тот продолжал стоять на розливе и, когда в очередной раз он нёс кружку, переваливаясь из стороны в сторону как парусник в бурю, напрягая все силы (ему наверняка хотелось растопырить плавники для равновесия), случилось неизбежное при таком раскладе: кружка выскользнула из плавников.
Пингвин что-то виновато чирикал, неуклюже топтался на месте. Посетитель – молодой человек лет двадцати с виду с едва намеченной бородкой – стал ему что-то выговаривать, оперевшись одной рукой о стойку, а второй живописно взмахивая. Роман не слышал, что конкретно тот говорил. Затем пингвин удалился в подсобку на целых десять минут. Посетитель всё это время ждал. Пингвин вернулся со шваброй, которую он прижимал к груди плавниками самым нелепым образом – горизонтально, как люльку.
Роман подавил желание протереть глаза или ущипнуть себя.
– Извини, я тебя опять перебью…
Настя замолчала.
– Что ещё?
– Тебе не кажется, что наш бармэн очень неуклюжий?
Настя проследила за его взглядом и только сейчас заметила происходящее у стойки.
– Ах… ну да, бывает, – скучающим тоном проговорила она.
– Прям как пингвин, да? – Роман наклонился через стол, пристально глядя спутнице в глаза. Он надеялся увидеть хоть малейший признак того, что она обо всём знает. Теория с розыгрышем ему нравилась больше, чем вторая, где он сумасшедший.
– Да, – машинально ответила Настя, но тут же спохватилась. – То есть… Грубо так говорить. Со всяким может случиться.
– Ну да, ну да, – Роман откинулся на стуле. Взял нетронутое пиво.
– Ты ведёшь себя странно, – сказала девушка.
Рома почти решился сказать о пингвине прямо, но передумал – перед ним красивая девушка, зачем ей знать, что он сумасшедший? Рома обязательно покажется психотерапевту через день или два. Не сегодня. Сегодня у него свидание. Будь он проклят, если позволит какому-то пингвину – реальному или воображаемому – помешать ему хорошо провести время.
– Прости, я просто нервничаю, – мягко сказал он.
Это сработало. Настя расслабилась, заулыбалась. Продолжила не слишком увлекательно рассказ о том, как они с подружкой провели лето. Вскоре пришла Ромы рассказать что-нибудь о себе. Рома рассказал, что он работает программистом в крупной фирме (это было не совсем правдой), сначала с длинными паузами в речи, потом увереннее. Он позволил мыслям увести его от пингвина.
Он только что рассказал, как ему подарили мыло, и как он решил, что это шоколадка (Рома всем девушкам рассказывал эту шутку), Настя рассмеялась удивительно звонким и чистым голосом.
Корябающий звук привлёк его внимание. Рома увидел, что к их столику в перевалочку направляется бармэн. Привычно растопыренные плавники, бессмысленные плоские глаза. Как понять, что хочет птица? Как бы там ни было, он шёл прямо к ним, сомнений быть не могло.
Рома поставил пиво. Спрятал под стол предательски задрожавшую руку.
Пингвин остановился перед их столиков. Издал звук, средний между чириканьем и гудком клаксона. Он что-то требовал.
Настя с виновато-растерянным видом посмотрела на Рому.
– Можно?
Ёлки-палки, да что можно-то?! Она понимала, о чём говорит бармэн, а Рома нет… Рома немного ку-ку, и он слышит лишь то, что говорит ему его больное сознание, подменяя звуки человеческой речи воображаемым чириканьем.
– Ээээ…
– Да ладно тебе, одна фотка!
Она встала с места.
– Хорошо, одна фотка.
Пингвин хочет сфоткаться. И правда, что такого? Чего Рома жмётся?
Он поднялся из-за стола. Он чувствовал себя героем фильма в стиле арт-хаус, который к тому же с каждой минутой становился всё страньше, грозя превратиться в абсурд или бурлеск.
Ему в руки сунули фотоаппарат. Рома уставился на него, будто впервые в жизни увидел подобное изобретение. Откуда пингвин его достал? Из задницы что ли?
Сначала Рома подумал, что Мистер Пингвин хочет, чтоб они сфоткали его или, может быть, хочет сфоткать их с Настей. Но фотик дали Роме, а значит…
Значит, пингвин хочет сфоткаться с Настей.
– Знаешь, как пользоваться? – спросила Настя.
– Да, конечно, я знаю, как пользоваться фотоаппаратом, – заторможено проговорил Роман.
Пингвин обхватил плавником Настины плечи и прижал её стройную женскую фигурку к своему толстому, неотёсанному телу. Волосы девушки разметались на пингвиньей шкуре, пачкаясь жиром. Миловидное лицо утопало наполовину в чёрных перьях. Настя с трудом удерживала равновесие.
Пингвин был ростом со взрослого человека, не меньше. Его плавник длиной в половину человеческой руки шириной не уступал лопасти лопаты. Из-за этого казалось, что он лапает Настю за грудь.
Рома присел на краешек стола, потому что колени его грозили подкоситься. Заставил себя сделать фотографию.
Пингвин пискнул. К счастью, Настя перевела:
– Да, ещё разок.
Пингвин придвинулся. Теперь девушка выглядела продолжением его тела, лишним плавником в форме человека. Ещё самую малость, и он оторвёт её от пола.
Из под съехавшей блузки показались бретельки бюстгальтера.
Рома хотел сделать снимок по центру, но камера дрожала в его руках, картинка прыгала. Эдак он не сможет сделать нормальный снимок… Господи, какой снимок? Какой нахрен снимок?!
– Да вы блин рехнулись! – закричал он и отбросил фотоаппарат.
Пингвин разжал плавник. Настя смотрела на Рому округлившимися глазами.
– Вы все рехнулись! – снова закричал Рома, обращаясь ко всем присутствующим. – Это же долбаный пингвин! Вам наливает пингвин! Вот, посмотрите! – не думая дважды, он подскочил к птице и схватил бармэна за клюв. Получил влажным плавником по лицу. Это не помогло ему успокоиться.
Рома подбежал к девушке.
– А это что такое? Это нормально? Тоже для фотографии? – он дёрнул её за край одежды.
Настя смутилась, поправила блузку.
– Он разбил кружку! И разобьёт ещё десять до того, как зайдёт солнце! А знаете, почему? Потому что пингвин – паршивый бармэн!
Выговорившись, он замолк. Настя потупила взгляд, пингвин смотрел пустым взглядом. В зале не раздавалось ни звука. Ни стука кружек о стол, ни шелеста голосов. Все смотрели на него. В тишине прошло тридцать секунд.
Первым заговорил парень с жиденькой бородкой, которому бармэн к этому моменту уже налил новую кружку. Молодой человек сидел ближе всех к их с Настей столику.
– Действительно, пингвин, – сказал он удивлённо и погладил усы.
Тут же подхватили остальные. По залу прокатилась волна тревожных голосов. Люди вскакивали с мест. Люди показывали пальцем.
– Пингвин! Смотрите, настоящий пингвин!
– Он не врёт, там и правда пингвин!
– Как такое может быть?!
– А сфотографироваться можно?
Посетители бара окружили их полукольцом. Рома отчаянно нуждался в глотке свежего воздуха. Расталкивая щебечущих что-то как птицы людей, он стремительно зашагал к выходу. На улице вдохнул полной грудью, избавляясь от вони. Прислонился спиной к стене. Согнулся, уперев руки в колени. Руки дрожали. Колени тоже.
Он увидел тень на земле. Вскинул голову.
– С тобой всё хорошо? – участливо спросила Настя.
Она не злилась, что он слетел с катушек. Значит, тоже увидела пингвина. Если только…
Рома выпрямился.
– Ты знала, что это пингвин? Ты притворялась?
– Конечно, нет! – возмутилась девушка.
– Но как такое может быть? Как можно в упор не видеть пингвина?!
Ещё больше он хотел спросить, как такое возможно, чтобы пингвин разливал пиво и вёл себя как человек и кто устроил того на работу. Но это надо спрашивать самого пингвина или владельца заведения. Или у них всех… как называется… коллективный психоз? Он заразил остальных вирусом безумия.
– Люди часто не видят чего-то в упор, – сказала Настя. Поднявшийся ветерок трепал её соломенные волосы. В глазах читалась задумчивость и… печаль?
– Правда? – Рома впервые взглянул на спутницу с любопытством.
– Мир полон чудес, а мы их не замечаем. Вот я сегодня утром вышла из дома, и со мной заговорил дворовой кот, представляешь? Вышел навстречу и говорит: «Привет, человечишка». Я испугалась, убежала, а потом выкинула из головы. Так и живём. Если нельзя чего-то объяснить, значит, это для нас не существует.
—
Автор рассказа: Илья Шевченко
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
