Просочившись в этот мир, который должен был быть ярким, шумным и полным сильных запахов, он стал называть себя Призраком, хотя это было не совсем верно. Призраками здесь называли души умерших людей, тех, кто раньше был живым и материальным, а он никогда не был ни тем, ни другим – он только хотел таким стать. Но для обозначения таких сущностей, как он, в этом мире не нашлось подходящих слов, и слово «призрак» показалось ему наиболее близким к тому, чем он являлся – потому что он тоже был нематериальным и не мог воздействовать на материю. Мир, в который он так стремился, не воспринимал его. Для всего вокруг он был ничем, пустотой. И сам он ничего пока не воспринимал – никаких цветов, звуков и запахов, ради которых он сюда явился.
Но он мыслил. И раз за разом повторял себе, что тот, кто способен мыслить – это уже не «ничто». Он все-таки был чем-то существующим, даже с точки зрения законов этого материального мира.
Эти рассуждения радовали его, подпитывали его мечту. Он хотел стать осязаемой частью мира, который так манил его к себе своими неведомыми для таких, как он, сильными ощущениями.
Вокруг не было ровным счетом ничего, что хотя бы отдаленно напоминало такие сущности, как он. Он не был похож абсолютно ни на что в этой реальности, и осознание этого привело в ужас. Он почувствовал себя полностью беспомощным. Нет возможностей. Нет способностей. Значит, нет и стимула для развития? А сможет ли он тогда измениться, стать материальным и познать все радости этого мира, к которым так стремился?
Однако ему удалось заполучить и первое, и второе, и третье. Он сам не понимал, как это произошло, но, похоже, мир ответил на его страстное желание и начал принимать его – и сам он начал меняться. Он стал облачком, превратился в газ. И тотчас же понял, что разом лишился многих преимуществ. Теперь его можно было увидеть. Он отражал лучи света. К нему примешивались пыль и микробы, сила тяжести властно тянула к полу. А еще у него не получалось больше пролетать сквозь стены. Он не мог покинуть пределы комнаты, в которой произошло его первое изменение. Все предметы вокруг теперь представляли собой препятствия. Даже воздух, плотный и упругий, сопротивлялся каждому движению.
Но Призрак был счастлив. Его переполняли восторг и блаженная гордость. Он ощущал себя материальным телом. Мог прикоснуться к каждому предмету, скользнуть в любой угол или проползти по любой поверхности, упереться в стену или удариться о нее же, а потом резко отскочить.
«Я принял мудрое решение, — подумал он. — Стал материальным в такой маленькой комнате, где темно и тихо. Здесь реальность скромна в своих проявлениях, и к ней легче будет привыкнуть. А дальше можно будет подумать о том, как выйти отсюда…»
И все-таки он не чувствовал себя в безопасности. Малейшие движения воздуха кружили его по комнате, растения в наполненных влажной землей горшочках покачивали шершавыми листьями, а края этих листьев оказались тонкими и острыми. Касаясь их, «новорожденное» облачко испытывало боль. «Какое же сильное и яркое чувство!» — изумился он. Неприятное, но у того, кто раньше не чувствовал вообще ничего, оно вызывало восхищение. Но нужно было быть внимательным и осторожным. Боль предупреждала об опасности.
А что еще несут прикосновения? Стены оказались гладкими, ровными и прохладными, пол ворсистым, кровать, где спала обнаженная светловолосая женщина, мягкой, а тело женщины упругим.
Изучая разные предметы, он не заметил, как снова видоизменился.
«Я уже не являюсь газообразной сферой, — понял он и как будто испытал стыд. — Скорее, меня можно назвать текучим. Поразительное превращение! Я стал другим, но не по своей воле. Почему? Я окунулся в реальность, и она завладела мной. Теперь лепит из своего раба все, что захочет. А может, я так и остался пустотой? Этот мир обманул меня. Он дал мне прозрачную оболочку, которая каким-то образом снабжает меня информацией. Меняется оболочка, а не я. Выходит, что во мне нет материи? Моя радость была преждевременной?»
Он метнулся вверх, завис точно посередине между полом и потолком и плавно заколыхался в циркулирующем воздухе. Теперь он не прикасался ни к чему, кроме воздуха, и перестал получать информацию о том, что его окружало. Связь с внешним миром оборвалась так резко, что казалось, вся комната в одно мгновение рухнула в небытие. С минуту он ощущал себя оглушенным, потом наступил покой…
А потом почувствовал… увидел свет. На стенах проявились лампы, источники света, который поначалу был совсем слабым, тусклым, но постепенно разгорался и делался все ярче. Свет, словно по каплям, сочился в комнату, и на черном полотне мрака проступали блеклые очертания всего того, что Призрак еще недавно мог только потрогать. По полу расползались размытые тени, создавая очередное изобилие чувств. Лампы светили все ярче, и казалось, в темной комнате наступает рассвет.
Мысли Призрака, которые начали было бурлить, кружиться сокрушительным вихрем, вернулись к прежнему строгому порядку. И в чарующем омуте тишины ему явилось новое открытие. Всякий предмет отличался всевозможными качествами не только от других предметов, но и от самого себя. И даже если этот предмет был неподвижен и тверд, все равно он был разным. Поглядеть хотя бы на женщину. Издали ее округлые формы притягивали взгляд, но стоило приблизиться, и впереди оставалась лишь невыразительная розовая пятка. Или скучный пучок волос. А потом пришло понимание, что каждый предмет зависит от окружающих предметов. Когда Призрак смотрел на женщину, находясь под высоким потолком, он видел лишь розовое пятно на оранжевой кровати, а когда спускался ближе к полу, взгляду открывался каждый изгиб теплого тела.
Внезапно Текучий, как теперь называл себя Призрак, задрожал и прижался к стене. Случилось волшебное превращение. Свет стал совсем ярким, тело женщины заблестело, и потолок тоже засиял перламутровым блеском. Лучи света, многократно отражаясь от стен, как бы размазались по воздуху и образовали серебристую дымку. И посреди этого изумительного царства света продолжала спать женщина. Призраку хотелось радоваться развернувшейся красоте, но тревога не уходила. Теперь реальность была повсюду. Один неисчерпаемый океан ощущений, где утонуло сознание и откуда уже никогда не выбраться.
Когда Текучий пролетел рядом с висящим на стене термометром, высвечивающиеся на нем цифры 25.0 сменились на 25.1. Почти сразу температура стала прежней, но заметив реакцию прибора, Призрак не мог не заинтересоваться. Он осторожно вернулся к термометру, и светящиеся цифры замелькали, как на секундомере. Зависнув над полом, Текучий терпеливо ждал. И вскоре на табло установились цифры 36.6. Больше они не менялись, застыли, словно вырезанные на камне
«Горячо. От меня исходит жар», — подумал Призрак и почувствовал себя победителем.
Не то чтобы он стремился быть горячим, как огонь. Окажись он холоднее твердого азота, его ликование было бы таким же безудержным. Он торжествовал, потому что мог менять этот мир. Мир ему покорялся. Он улетал от термометра и снова несся обратно. И так продолжалось довольно долго, пока к его радостным мыслям не примешалось что-то еще, очень нежное и дурманящее. Он почувствовал запахи. Самые сильные исходили от блестящего тела на кровати, и он полетел к светловолосой женщине, но на полпути остановился.
В большом овальном зеркале отразился очень быстро вращающийся шар. Черный и отливающий глянцем, он казался вырезанным из порфира.
«Что-то не так. Видимо, я занимаю слишком много места для этого пространства».
Твердый, как реголит, шар заставил себя сосредоточиться.
«Надо прекратить вращение, — подумал он. — Меня слишком разбросало центробежной силой».
И действительно, когда ему удалось остановиться, замереть посреди комнаты, словно его нанизали на граненый стержень, он сжался до размеров горошины. Но облегчение было недолгим. Слишком много массы скопилось в крохотном объеме, и гравитация швырнула черный шар в аквариум с зеленой водой. Потревоженная жидкость зашипела, всплеснула волнами, напугав пучеглазых рыб, выбросила к своей поверхности тучи наполненных воздухом пузырьков, а потом быстро успокоилась. Шар ударился о каменистое дно. Он снова почувствовал боль, на этот раз резкую и почти невыносимую. Ничего прекрасного в ней теперь не было, и она настойчиво мешала думать. Он целый час пролежал на мелких камешках, прежде чем понял, что постепенно заполняется водой. Гонимый лютым леденящим страхом, он собрал в единый могучий сгусток всю свою энергию и взмыл под самый потолок. Но у него уже не было сил удержаться в вышине. Шар с плещущейся внутри водой упал на пол и разбился вдребезги. Наблюдая, как по стенам размазываются его части, он сказал себе, что это не может быть смертью. Это только повод к перерождению.
И он не ошибся. Вскоре он снова почувствовал себя живым. Снова прошел все три стадии материального естества: газ, жидкость, твердое тело – и превратился в стройного, ладно сложенного юношу. Без единого клочка одежды.
Его мечта сбылась. Мир, в который он пришел, окончательно изменил его, придав ему ту форму, которой здесь обладали мыслящие сущности.
Женщина проснулась, и он неспешно подошел к ней.
— Здравствуй. Я — один из вас.
— Вижу, — ответила она не столько испуганно, сколько заинтриговано. — Откуда ты взялся?
— Из… одного мира… — он запнулся, не находя нужных слов.
За спиной у него послышался какой-то новый звук, и он оглянулся. Там была открытая дверь, за которой виднелось еще одно помещение. На пороге которой стоял еще один человек. Больше похожий на бывшего Призрака, чем на женщину. Он уставился на стоящего посреди комнаты обнаженного красавчика, а потом повертел головой в разные стороны, явно что-то выискивая глазами.
— Солнышко, — заговорил он вкрадчивым тоном, — мне будет очень интересно послушать, кто это такой. И куда, черт возьми, подевалась его одежда?
—
Автор: Владислав Трушников
Загрузка...
