Дети в поезде – это наболевшая тема. Давно идут разговоры в народе и дебаты у начальства о том, что нужны специальные вагоны для пассажиров с малышами.
Представьте себе сезон отпусков и путешествий. На улице жара. В вагоне или душно, или холодно. Это как кондиционеры работать будут. Страдают и дети, и взрослые.
Но вот сморило старушку. Прилегла она на боковую полку, а соседскому дитяти приспичило по вагону побегать. Если бы оно только бегало, это еще полбеды. Но ребенок решил, что поручни от полок – это турники. И тут же быстрые ножки, раскачиваясь на весу, бьют старушку по лбу или в нос.
Скандал! Проклятья бабушки сыплются на головы детей и их родителей. Со стороны матери слышится: «Это же ребенок!» А старшее поколение ворчит: «За детьми смотреть надо!»
Честно говоря, шум в вагонах с малышами стоит невообразимый. Несмотря на то, что родители стараются развлекать своих чад в пути планшетами, раскрасками и другими играми. Кроме того, всегда приходится опасаться травм, внезапных болезней и других несчастных случаев, которые, сами знаете, так и кружат над сорванцами.
И я всегда, когда мой вагон переполнен милыми детскими голосами, мысленно прошу всех святых хранить мой вагон от напастей. Но в тот раз не пронесло.
-//-
После получасовой стоянки поезда у красивого вокзала большого города мой вагон немного опустел. Следующая партия пассажиров должна была появиться на следующей станции.
Когда я стала наводить порядок в свободных купе, то в одном из них обнаружила мальчишку лет четырех. Он тихонько сидел на полке и смотрел мультики в планшете.
Рядом никого из взрослых не было. И я, вспомнив, что у дитяти в родительницах числится растрепанная блондинка лет двадцати трех, спросила мальца:
— А мама где?
Тот серьезно на меня посмотрел и, показав на окно, сказал:
— Там.
Сказать, что у меня сердце тут же оказалось в пятках, значит ничего не сказать. Я просто лишилась дара речи.
Как «там»? Поезд уже минут пятнадцать бодро катит по рельсам от станции, а мама, видишь ли, «там».
«Спокойно, Анна Ивановна, – сказала я себе, – без паники. Может, девчонка только в туалет ушла». А сама дрожащими руками отодвинула малыша подальше от края полки, подложила ему под спинку подушку, погладила по голове и пробормотала:
— Хороший мальчик. Ты посиди тут, а я пойду твою маму поищу.
Но ребенок вдруг отложил планшет и стал попой вперед спускаться на пол, говоря:
— Я пипи хочу.
Он сам вытащил из-под полки горшок, снял штанишки и с уморительным прилежанием стал делать свое дело. Видимо, совсем недавно его научили писать стоя. И он, стараясь сохранить равновесие, да еще и целомудренно отвернувшись от нахальной тетки, отчаянно пытался попасть в цель. И это ему почти удалось.
По крайней мере, меня он немного развеселил и отвлек от мыслей о грядущих бедах. Потом я помогла малышу забраться на полку, вытерла пол и отправилась в туалет, прихватив горшок.
Клозеты были свободны. Никаких блондинок рядом не наблюдалось. И я поняла, что придется сообщить о произошедшем начальнику поезда.
Радовало то, что в этот рейс я отправилась с напарницей Олей, которая в этот час дремала в ожидании ночной смены. Разбудив товарку, я в нескольких словах обрисовала ей веселую жизнь, которая нас ожидает в ближайшем будущем.
Ольга, охая и ахая, отправилась к начальству, сказав, что дети – это не ее призвание. А я пошла развлекать мальчонку.
-//-
Малыш сидел у окна и провожал взглядом проплывающие мимо столбы. Я устроилась рядом и спросила:
— Тебя как зовут, ребенок?
Он посмотрел на меня и протянул ладошку:
— Я Серега.
У него это прозвучало как «я Селега». Но парень был так вежлив и серьезен, что мне пришлось соответствовать. Поэтому я пожала его ручку и представилась:
— А я тетя Аня.
Мальчик доверчиво посмотрел на меня чистыми глазенками и спросил:
— А мама скоро придет? Я кушать хочу.
«Ну вот и началось, – подумала я, – знать бы еще, где твоя мама». А вслух сказала:
— Скоро, Серега. Надо немного подождать. А пока я тебя покормлю.
И кто знает, что теперь едят дети в поезде? Своих я вырастила давно. И в те времена мы ели в дороге курицу, яйца и домашние пироги.
Но теперь мода на всякую дребедень быстрого приготовления. Не доверяя своему вкусу, я решила проверить запасы непутевой мамаши. И заодно задала мальчику вопрос:
— Серега, а ты знаешь, как зовут твою маму?
Тот ответил, не задумываясь:
— Знаю. Мама Лена. А еще папа Витя и баба Маня.
Так, понятно. Значит, перед нами Сергей Викторович. Вполне самостоятельный человечек, уже довольно много знающий про эту жизнь. И радует то, что наши данные на пассажиров верны. На этом месте едет Воронкова Елена Михайловна с сыном.
Тем временем в сумке под столом нашлись баночки с разнообразными пюре, порошок какао и печенье. А еще там было несколько небольших коробок с соком и яблоки.
Сережа быстро определился с тем, что он будет есть. И я несколько минут умиленно наблюдала за ним, иногда вытирая салфеткой его чумазую физиономию.
Пока мы с малышом занимались насущными проблемами, поиск его мамы шел полным ходом. Во всех вагонах пассажиры по громкой связи услышали, что такую-то ожидают там-то. Были отправлены телефонограммы на вокзалы всех станций, где могла остаться Елена Михайловна. А также о происшествии была оповещена транспортная полиция.
-//-
Дело осложнялось тем, что телефон Воронковой мирно заряжался на столе. И значит, позвонить мы ей не могли, даже узнав ее номер.
Оставалось надеяться на то, что Елена сама додумается позвонить на свой телефон. Конечно, при том условии, что она действительно отстала от поезда и быстренько объявит об этом начальнику вокзала.
Тем временем поезд на всех парах двигался к следующей большой станции. По закону там полагалось выгрузить вещи отставшего пассажира и по описи передать их вокзальной службе с печатью и подписями.
Собственно говоря, Серегу тоже нужно было высаживать. И его уже там ожидала инспектор по делам несовершеннолетних, о чем нас предупредили телефонограммой.
На все про все оставалось два часа. Потом будет довольно длительная остановка, во время которой можно успеть сделать передачу вещей и ребенка.
Малыш, устав ждать маму, уснул, прижимая к себе маленького плюшевого щенка. Глядя на него, я молилась всем святым, чтобы случилось чудо. Чтобы пропавшая мамаша позвонила, и чтобы она смогла каким-то образом догнать нас.
Впереди было еще три небольших остановки, и оставалась надежда на чудесное явление потерявшейся мамы Лены.
Но время шло, а потеря не находилась. На объявление по громкой связи никто не откликнулся. С вокзалов, оставшихся позади следования поезда, вестей о Елене не было. Телефон молчал.
Когда бригадир с помощником стали делать опись вещей Воронковой, выяснилось, что документы, деньги и дамская сумка отсутствуют. Значит, все это должно находиться у пропавшей пассажирки.
Что уже было хорошо. По крайней мере, у Елены была возможность что-то предпринять.
Еще я предложила посмотреть в ее телефоне контакты и позвонить мужу или родителям. Но моя напарница отсоветовала это делать:
— Зря только людей взбудоражим. Ведь они все равно сейчас сделать ничего не смогут. Если нужно, она сама с ними свяжется. А при плохом развитии событий всем этим займется полиция.
Конечно, о плохом думать не хотелось. И мы продолжали ждать.
Вот проехали один полустанок. Миновала вторая маленькая станция. Я сидела в купе, где спал Сережа, и не знала, что буду делать, когда он проснется.
«Господи! – мысленно вопила я. – Ну сделай же что-нибудь! Каково будет мальчонке, когда его ссадят с поезда и передадут чужой тетке в форме? Ну помоги же этой горе-мамаше и притащи ее за шиворот в вагон!»
Тем временем приближалась третья станция, на которой поезд стоял не больше пяти минут.
-//-
У меня уже не было сил сидеть и ждать. Я оставила в купе Ольгу, а сама отправилась открывать вагонную дверь. На этой станции нужно было принять пассажиров, взявших билеты в наш вагон.
Поезд остановился, и я вышла на перрон. Проверяя документы у двух запыхавшихся женщин с подростками и помогая им заносить вещи, я все время поглядывала по сторонам. Но белокурой Елены видно не было.
Вот поезд тронулся. Мимо проплыл вокзал, товарные вагоны, расходящиеся рельсы. Я закрыла дверь, но не уходила в салон, вглядываясь в проплывающий пейзаж.
Затем мы поехали параллельно шоссе. И вдруг я увидела, что нас догоняет черное авто с открытыми окнами. Из одного окна кто-то машет руками.
Я открыла дверь и услышала крик:
— Остановите поезд! Там мой сын! Остановитесь!
Легко сказать, остановитесь. Поезд, конечно, еще не разогнался, но стоп-кран срывать — себе дороже. Поэтому я бросилась в служебное купе и позвонила начальнику по экстренной связи.
Тот мгновенно оценил ситуацию и, чертыхнувшись, отключился. Теперь он свяжется с постом управления. Впереди был переезд, на котором можно притормозить. Машина с Еленой мчалась именно туда.
Отчаянно сигналя, автомобиль прорвался к шлагбауму. Умница машинист сумел остановить поезд так, что наш вагон встал точно на переезде. Растрепанная блондинка ринулась к подножке, где я уже ждала ее, откинув площадку.
Подбежав, она вдруг вскрикнула и упала на колени. И тогда я, немного спустившись, схватила ее за шиворот и просто втащила в вагон. «Вот уж воистину, что просила, то и получила», – успела подумать я, закрывая дверь.
А бедная женщина сидела на полу и плакала, растирая щиколотку.
— Не реви, все пройдет. Сейчас я тебе помогу, – успокоила я ее и подняла на ноги.
Кое-как мы с ней добрались до служебного помещения. Там я осмотрела ее лодыжку. Ничего страшного. Подвернула ногу, потянула сухожилие.
В аптечке эластичный бинт имелся. Я наложила ей повязку, и скоро Елена смогла дойти до своего сыночка. Увидев, что тот еще спит, она снова расплакалась и стала нас благодарить.
Тут мы с Ольгой еще масла в огонь подлили, объяснив, что за устроенный переполох ей придется не только нас благодарить, но и всю поездную бригаду. Нагнали на бедную страху, сказав, что полиция уже ждет ее сына и вещи на ближайшей станции. А потом строго велели отчитаться в том, что с ней произошло.
-//-
Когда Воронкова немного успокоилась, она рассказала, что хотела на остановке купить сыну ягоды. На перрон вышла не сразу. Сначала долго высматривала из окна продавцов. Увидев разносчиков ягод, она включила мальчику мультики и велела ему тихо сидеть и ждать ее.
Потом выскочила из вагона и побежала за продавцом. Когда тот вручил ей ягоды, оказалось, что у него нет сдачи с крупной купюры. Оставив товар, женщина бросилась искать размен. В общем, пока суд да дело, поезд поехал.
В это время Елена находилась у последнего вагона и не смогла его догнать. Она до такой степени растерялась, что не сразу сообразила, как нужно действовать дальше.
Мысль, что со своей бедой необходимо обратиться к начальнику вокзала, даже не пришла к ней в голову. Девушка бросилась искать машину, чтобы догнать поезд.
Это было нелегко. И хотя деньги у нее были, и многие водители ей сочувствовали, но догонять поезд никто не решался. Местные шоссе были расположены так, что приходилось делать большой крюк до пересечения с железной дорогой.
Она уже потеряла надежду и стояла, заливаясь слезами, когда вдруг нашелся добрый человек. Он со словами: «Да что ж мы не люди, что ли?» велел ей садиться в машину.
— Его зовут Сергей, представляете? – говорила, улыбаясь сквозь слезы, Елена. – Когда водитель узнал, что он тезка моего сына, то и денег с меня почти не взял. Вернул мне половину и сказал, чтобы я моему мальчику что-нибудь купила.
Тут проснулся ее Серега, и мы с напарницей оставили их одних.
У нас работы хватало. Тем более, что теперь нужно было дать отбой поднятой тревоге.
На следующей остановке наш вагон снова наполнился пассажирами с детьми. Все ехали к морю, в отпуск, на каникулы.
И проводникам оставалось только надеяться, что все напасти минуют их бедные головы.
—
Автор: Инна Клочкова
Загрузка...
