Лена в слезах выскочила из комнаты, а потом донесся хлопок входной двери.
— Спасибо, мама! – зло бросил Костя и побежал следом.
Любовь Михайловна перевела дух, и с легкой ухмылкой потянулась к вазочке за пирожным. Среди ненавистных корзиночек она усмотрела последнее заварное с взбитыми сливками, а раз она осталось единственной леди за столом, то и претендентов на него больше не было.
— Какая прелесть! — проговорила она, пережевывая кусочек, — Вот с творогом – это не то, а с масленым кремом, несколько тяжеловато. Вот взбитые сливки отлично вписались, правда, Антоша.
Она повернула голову к супругу и поперхнулась. Оказывается, он все это время молча смотрел на нее с осуждением во взгляде.
— Что? – спросила она с вызовом, — Тебе все равно сладкое нельзя!
— И кто тебе это сказал? – спросил Антон Павлович.
— А мне не надо это говорить, я сама знаю. У тебя уже возраст, с суставами проблемы. А еще лишний вес и больное сердце! – уверенно проговорила она.
— Из всего этого, у меня только возраст, — сказал Антон Павлович, — При этом такой же, как и у тебя. Я всего на два месяца старше.
— Ну вот! – сказала она, запихивая остатки эклера в рот, — Тем более, все равно уже нету!
— Конечно, нету! – съязвил Антон Павлович, — Ты и Лену обидела, чтобы с ней эклер не делить?
Любовь Михайловна опять поперхнулась и изобразила активное откашливание, чтобы проигнорировать вопрос, ну, или оставить без ответа. Но Антон Павлович похлопал ее по спине и требовательно произнес:
— И?
— Господи! – возмутилась Любовь Михайловна, — Ну, причем тут пирожные? Ты что не видишь, как она портит жизнь нашему сыну?
— В каком, интересно мне знать, месте она ему портит жизнь? – спросил Антон Павлович, — Я что-то не заметил ни единого разочка, чтобы он был недоволен своей молодой женой.
— Ну, мне же лучше знать! Я мать! Я сердцем вижу!
Далеко Лена не убежала. Да и бежать было некуда, потому что находились они в загородном коттедже в закрытом дачном поселке. Из поселка, конечно, можно было выйти. Но автобусы сюда не ходили. А до трассы, где курсировали маршрутки, семь километров пешим ходом – развлечение еще то.
Нашел Костя свою молодую жену тихо плачущей в беседке. Подсел рядом и сразу, обняв, притянул к себе. Что-то у нее спрашивать не было никакой нужды, ибо он сам присутствовал при произошедшем скандале.
Костя пытался сгладить разворачивающуюся трагедию, но его не слушали и не слышали, даже тогда, когда он перешел на крик.
На пике скандала у него в голове возник совершенно посторонний вопрос:
«Что это за аномалия такая, что женский голос превосходит по восприятию мужской? Даже если он громче, все равно теряется в фоне женских, даже ощутимо более тихих и слабых голосов!»
Лена уже не плакала. Прижалась к Косте и только изредка всхлипывала.
— Костик, за что она со мной так? – спросила, наконец, она, — Я же ничего ей плохого не сделала. Вообще ничего!
— Да, — тихо проговорил Костя, — Про яблоко раздора я слышал, а вот про сахар раздора, как-то не доводилось.
— Куда это ты, Леночка, столько сахара набухала? – ужаснувшись, спросила Любовь Михайловна, — Костику? Побойся бога, деточка! Он такой сладкий чай не пьет!
— Всего три ложечки, — опешила Лена, — Он всегда так пьет.
— Да, мама, я пью чай с тремя ложечками сахара! – сказал Костя, но услышан не был.
— Вот так новость! – Любовь Михайловна изобразила удивление, — И с каких это пор?
— Мама, — пытался встрять Костя, — С детства я так пью!
— Он мне сразу сказал, что чай пьет сладкий, а кофе вообще без сахара, — начала оправдываться Лена.
— Врать только мне не надо! – повысила голос Любовь Михайловна, — Не было такого! А если и было, ты, как умная жена, должна понимать, что сахар – это белый яд! Надо сокращать нормы потребления! Или ты специально его сахаром выкармливаешь? Чтобы у него что, диабет развился? Чтобы он инвалидом стал? Чтобы он умер?
— Что вы! Нет! Я люблю Костю! Я бы никогда ему не навредила! – ошарашено говорила Лена, а в глазах уже стояли слезы.
— О-о! – заголосила Любовь Михайловна, — Бедный мой сыночек! Это вертихвостка хочет загнать тебя в могилу!
— Мама, перестань! – прокричал Костя.
— Как же я без тебя одна тут останусь? Я же сразу умру!
— Люба! – подал голос Антон Павлович.
— За какие грехи такое наказание? – продолжала арию Любовь Михайловна, — Ладно я, старая женщина, но сыночек мой еще и не пожил! В расцвете лет сгубит его эта змея подколодная!
— Глупость какая-то с этим сахаром получилась, — чуть усмехнувшись, сказал Костя.
— С сахаром? – Лена повернула к нему лицо, — Если бы только с сахаром!
— Я чего-то не знаю? – спросил Костя.
— Ты очень многого не знаешь, — сказала Лена, — Я просто говорить не хотела.
— Думаю, нужно рассказать, — проговорил Костя, — Мне такие сцены не нравятся. А еще больше мне не нравится, когда моя жена плачет. Будем это изживать!
— Костя, но это же твоя мама, — ответила Лена, — А так получается, что я тебя против нее настраиваю.
— Я не глупенький мальчик, которого можно настроить, взрослый уже, образованный. Но, чтобы понять, с чем предстоит бороться, мне надо знать факты. А там уже сам разберусь, кто прав, кто виноват, и что делать дальше.
— Вот за это я тебя и люблю, что ты обстоятельный! – сказала она, прижимаясь к мужу сильнее.
— Рассказывай! – шепотом попросил Костя.
Пока Костя с Антоном Павловичем на заднем дворе жарили шашлыки, Лена занялась разбором вещей. Приехали они на месяц, на время отпусков, потому и вещей было много.
Как только Костя скрылся с глаз, появилась Любовь Михайловна:
— Леночка, — медово проговорила она, — Давай я тебе помогу!
— Что вы? Не надо! Спасибо! – с улыбкой ответила Лена, — Я сейчас сама все разложу и помогу вам на кухне.
— А мне не сложно, — сказала Любовь Михайловна и начала вытаскивать из сумки вещи.
Только до шкафа она их не доносила, а кидала на кровать.
— А что это вы делаете? – спросила Лена.
— Так стирку собираю, — как ни в чем не бывало, проговорила она.
— Зачем в стирку? – опешила Лена, — Тут все вещи чистые.
— Что ты, что ты! – воскликнула она, сгребая все в охапку, — Мне не сложно!
— Любовь Михайловна, тут на самом деле только чистые вещи! – Лена преградила ей дорогу, — Можно я разложу их по местам?
— Прямо так и в шкаф? – спросила она, сваливая вещи обратно на кровать.
— Ну, да, — Лена растерялась, — А куда же их еще?
— Так, а погладить? Они же из сумки мятые все! – сказала Любовь Михайловна.
Лена хотела сказать, что в сумку она складывала вещи выглаженными, такими бы и достала, если бы тут одна особа их своими ручками не измяла, пока «стирку собирала», но промолчала. Подавила вспышку гнева и произнесла:
— Я буду гладить по мере надобности, чтобы они не измялись, пока в шкафу лежат.
Она еще хотела добавить, что они и в шкафу изомнутся, потому что кто-то там будет лазить, а в этом Лена уже не сомневалась, но, опять же, решила промолчать.
— Глупости, какие! – хищно улыбнулась Любовь Михайловна, — Я сейчас поглажу!
— А после того, как она прожгла две футболки и спортивные штаны, — рассказывала Лена Косте, — Она меня выругала, что я ее не предупредила, что надо было температуру ставить ниже и использовать деликатный режим. Откуда я знаю, какие режимы в ее утюге?
— Действительно, — проговорил Костя с улыбкой, — Интереса ради, скажу, что мама никогда не была фанатом глажки. А если и гладила, то с таким выражением на лице, что мы с отцом это дело освоили в совершенстве.
— И чего она тогда за утюг хватается? – спросила Лена.
— Какая-то муха ее, видимо, укусила, — отшутился Костя, — А остальные вещи она нормально погладила?
— Ага, два раза! – сказала Лена, — Когда вторую футболку стянуло под утюгом, она его выключила и только ругала меня, так что остальные вещи в сохранности.
— Слава богу! – облегченно выдохнул Костя.
— А потом я пошла на кухню. Чтобы ей помочь приготовить ужин, так она меня на кухню не пустила. Сказала, что ей таких помощников не надо. А я потом через окно посмотрела, так она дверь стулом подперла, чтобы я не вошла!
— Смешно, — невесело проговорил Костя, — А передо мной она разыграла сценку, что ты ленивая бездельница, обещала ей помочь с готовкой, но так и не явилась. Даже предположила, что ты, скорее всего, где-то валяешься с телефоном.
— Зараз-за! – с чувством произнесла Лена, но сразу же спохватилась, — Костя, прости, что я так о твоей маме, просто другого слова на ум не пришло.
— Так-то я понимаю, но это хорошо, что ты сразу извинилась.
— Люба, — отодвигая чашку, обратился к жене Антон Павлович, — А чего ты к девочке цепляешься?
— Я? – удивилась Любовь Михайловна, — И в мыслях такого не было! Как ты мог обо мне такое подумать? Я нормальная свекровь. Добрая и хорошая!
— Ага, а сейчас, когда ты Лену обижала, это было по-доброму, по-хорошему?
— Ну, не получилось, — лукавя, проговорила она, пряча довольную улыбку.
— Ты хочешь их рассорить и развести? – в лоб спросил Антон Павлович.
— А если она ему не подходит? – вопросом ответила Любовь Михайловна.
— Одно то, что он ушел за ней, а не остался тут с тобой, доказывает то, что он своим выбором доволен, — строго проговорил Антон Павлович.
— Вернется, никуда не денется, — отмахнулась Любовь Михайловна.
— Конечно, вернется, — согласился Антон Павлович, — Только с Леной он вернется, а не один.
— Это мы еще посмотрим, — заявила Любовь Михайловна.
— Люба, а ты не замечаешь некоторого сходства? – хитро спросил Антон Павлович.
— Кого с чем? – спросила Любовь Михайловна.
— Ситуации, — пояснил Антон Павлович, — Моя мама когда-то тоже выступала против тебя в качестве моей жены. Даже когда Костик появился, она все равно была против тебя.
— О! Вспомнил! – Любовь Михайловна выпрямилась на стуле и вперила в мужа злобный взгляд, — Мать твоя меня поедом ела! Жизни мне не давала! Все учить пыталась, как макароны варить, картошку жарить, пыль вытирать и простыни гладить. Будто я этого не умела! Все приговаривала, что Антошеньке надо так, как он привык. А иначе он будет недоволен! Карга старая!
— Пусть так, только из всей ее науки ты усвоила, как невестку доводить. Вот Лену ты сейчас доводишь точно так же!
— И что? – Любовь Михайловна пошла в атаку, — Может это закон природы, когда свекровь доводит невестку? А та, когда сама свекровью становится, перенимает эстафету.
— И где сейчас твоя свекровь? – поинтересовался Антон Павлович.
— В Калуге, — ответила Любовь Михайловна, — Где ей еще быть?
— Вот именно! – сказал Антон Павлович, подняв указательный палец вверх, — А как часто мы к ней в гости ездим?
— Слава богу, не часто, — покачав головой, ответила Любовь Михайловна.
— Связи не улавливаешь? – прищурившись, спросил Антон Павлович.
— Это – другое! – вскрикнула она.
— Нет, моя дорогая, та же самая история, — грустно проговорил Антон Павлович, — Отвадишь сына от дома, имей в виду, я с ним уйду!
— Антоша, ну, что ты такое говоришь? – встрепенулась Любовь Михайловна, — Я же научить хочу, помочь, подсказать!
— А тебя об этом кто-нибудь просил? Себя вспомни, как ты злилась, когда моя мама тебя научить пыталась? Вот Лене сейчас точно так же. Вот, если она тебя спросит, или попросит, тогда и включай свой жизненный опыт и делись им, по полной программе. А пока тебя не просят – не лезь!
Такая отповедь заставила Любовь Михайловну не просто задуматься, а чуть ли не все мировоззрение перелопатить. Понятно, что параллели она видела, и поведение ее укладывалось в классическую модель мерзкой свекрови. И итог был Антоном Павловичем расписан в красках, что сын с невесткой отстранятся от нее, чтобы не провоцировать скандалов и нервотрепок.
— Антон, я не уверена, что у меня сразу получится, стать хорошей свекровью, но я обещаю, что буду стараться, — искренне проговорила она.
— Есть повод начать уже сейчас, — сказал Антон Павлович и кивнул куда-то ей за спину.
Там стояли Костя и Лена. А судя по их лицам, стояли он там давно и прекрасно слышали концовку диалога.
— Ах! – хотела схватиться за сердце Любовь Михайловна, но остановила движение на полдороги.
— Я прошу прощения за свое поведение, — начал подсказывать Антон Павлович.
— Я прошу прощение за свое поведение, — повторяла Любовь Михайловна, — И особенно прошу прощения за то, когда не смогу сдержаться в будущем!
— Вот и ладно, — сказал Костя с улыбкой, обнимая Лену, — А теперь давайте есть пирожные корзинки, все равно эклеров больше не осталось.
— Так я завтра схожу в магазин и куплю еще, мне они тоже очень понравились, — сказала, Лена присаживаясь к столу.
— Только, — начала говорить Любовь Михайловна, но получив тычок под столом от мужа, а она собиралась сказать: «Только не много, потому что сладкое очень вредно!», сменила пластинку, — Только побольше, а то очень уж они вкусные!
—
Автор рассказа: Виталий Захаренко
Канал Фантазии на тему
(3 оценок, среднее: 4,67 из 5)
Загрузка...
