Звон разбитой гитары резанул по нервам, как удар хлыста. Максим застыл, не в силах оторвать взгляд от остатков инструмента, валяющихся на полу. Руки отца, только что швырнувшие гитару в стену, все еще подрагивали от ярости.
— Вот что я думаю о твоей дурацкой музыке! — прорычал Сергей, тяжело дыша. — Сколько раз повторять — никакого баловства! Ты должен думать об учебе, о будущем! А ты все бренчишь на своей гитаре!
— Папа, это не баловство! — голос Максима дрожал от обиды и злости. — Музыка — это моя жизнь! Я не хочу становиться бухгалтером или менеджером! Я хочу играть, выступать, сочинять песни!
— Ох, не смеши! Музыкант — это не профессия! — фыркнул отец. — Таких мечтателей пруд пруди. А что в итоге? Всю жизнь прозябать в нищете? Нет уж, я этого не допущу. Ты сначала вуз окончи, специальность получи. А там видно будет…
— Знаешь что, пап, — процедил Максим сквозь зубы, — мне плевать, что ты думаешь. Буду я менеджером или нет — моя жизнь, мне решать. И музыку я не брошу. Хочешь ты этого или нет.
С этими словами он повернулся и вышел, с грохотом хлопнув дверью.
Анна тяжело вздохнула, глядя на закрытую дверь комнаты сына. Уже третий день Максим отказывался выходить к ужину, если за столом сидел отец. Она поставила поднос с едой на пол у двери и тихонько постучала.
— Максим, солнышко, я тебе поесть принесла. Открой, пожалуйста.
За дверью послышалось шуршание, затем щелкнул замок. Максим выглянул — осунувшийся, с кругами под глазами.
— Спасибо, мам, — пробормотал он, забирая поднос.
Анна прислонилась к дверному косяку, с тревогой вглядываясь в лицо сына.
— Милый, может, поговорим? Нельзя же так… Отец волнуется, переживает за тебя.
Максим фыркнул, отворачиваясь.
— Да неужели? — процедил он сквозь зубы. — А по-моему, ему плевать на мои чувства. Главное — чтобы по его было.
— Ну что ты такое говоришь! — всплеснула руками Анна. — Папа любит тебя, просто он…
— Просто он самодур, который не видит дальше своего носа, — перебил ее Максим. — Все, мам, спасибо за ужин.
И он захлопнул дверь прямо перед носом матери. Анна постояла еще немного, прислушиваясь к тишине за дверью, потом медленно побрела на кухню.
Сергей сидел за столом, уткнувшись в газету. При появлении жены он поднял голову.
— Ну что, поговорила? — хмуро поинтересовался он.
Анна покачала головой, опускаясь на стул.
— Сереж, может, хватит уже? — тихо спросила она. — Ну сколько можно воевать? Ты же видишь — мальчик совсем извелся. И ты сам не свой ходишь.
Сергей отшвырнул газету, раздраженно потер переносицу.
— А что я, по-твоему, должен делать? — рявкнул он. — Позволить ему угробить свою жизнь? Нет уж, пусть лучше обижается сейчас, чем потом локти кусать будет!
Анна вздрогнула от его резкого тона.
— Но ведь нельзя же так, — тихо произнесла она. — Ты же не видишь, как ему больно? Как он страдает?
— Ничего, перебесится, — буркнул Сергей, отводя взгляд. — Вот поступит в институт, займется делом — сам поймет, что я прав был.
Анна покачала головой, поднимаясь из-за стола.
— Знаешь что, — устало произнесла она. — Делайте что хотите. Я больше не могу быть между вами. Сами разбирайтесь.
***
Прошла неделя. Максим старательно избегал отца, выходя из комнаты, только когда того не было дома. Сергей мрачнел день ото дня, срывался по любому поводу. Анна металась между ними, пытаясь наладить мир, но безуспешно.
Теперь после школы Максим шел домой не сразу. Он направлялся в магазин подержанных музыкальных инструментов неподалеку, где его уже ждал приятель Витя, подрабатывающий там продавцом. Они познакомились на местном форуме гитаристов.
— Привет, музыкант! — улыбнулся Витя, пожимая Максиму руку. — Как обычно?
Максим кивнул. Витя достал из-под прилавка потертый футляр с гитарой.
— Держи, — подмигнул он. — Только верни к вечеру, ладно? А то хозяин заметит — мне несдобровать.
— Спасибо, Вить, — с чувством произнес Максим, бережно принимая инструмент. — Ты не представляешь, как меня выручаешь.
— Да ладно, чего уж там, — махнул рукой Витя. — Знаю, каково это — остаться без инструмента. Давай, бренчи на здоровье!
Дома Максим запирался в своей комнате и с наслаждением брал первый аккорд. Пальцы словно сами скользили по струнам, извлекая знакомую мелодию. Максим прикрывал глаза, отдаваясь музыке. На душе становилось легко и спокойно.
***
Максим сидел на кровати, бездумно листая ленту новостей в телефоне, когда внезапно наткнулся на объявление: «Группа „Ночные ястребы» ищет соло-гитариста. Прослушивание в следующую пятницу».
Сердце тут же зачастило, во рту пересохло. «Ночные ястребы»! Лучшая группа в городе! И у него есть шанс стать ее частью!
Максим вскочил и принялся мерить комнату шагами, лихорадочно размышляя. Прослушивание уже через неделю. Вот только идти не с чем — отец же разбил его гитару в приступе ярости. В магазине вряд ли получится взять гитару больше, чем на пару часов. Что же делать?
Размышляя над этим, он столкнулся с отцом, собирающимся на работу.
— Максим, ты на выходные к бабушке поедешь? — спросил Сергей, завязывая галстук. — Она звонила, ждет тебя.
Максим вдруг понял: а ведь это шанс! Шанс сбежать из дома, от вечных придирок и ссор. Развеяться, собраться с мыслями перед прослушиванием. Да и бабушку он и правда давно не навещал…
— Хорошо, — вздохнул Максим. — Поеду. Сегодня после школы.
После уроков он закинул в рюкзак самое необходимое и отправился на вокзал. Через пару часов уже звонил в дверь бабушкиной квартиры.
— Максим! — всплеснула руками Анна Петровна, распахивая объятия. — Приехал-таки! Проходи скорее, дорогой, устал небось с дороги?
За ужином бабушка расспрашивала Максима о жизни, о школе, о друзьях. А после попросила:
— Максим, будь добр, помоги мне завтра стол дедушкин разобрать, а?
***
В кабинете царил идеальный порядок — ни пылинки, ни бумажки. Только на массивном письменном столе возвышалась стопка бумаг и конвертов.
— Я тут все важные документы складывала, — пояснила бабушка. — Ты уж посмотри, что оставить надо, а что выкинуть можно.
Максим кивнул и принялся разбирать содержимое. Квитанции, какие-то письма, старые открытки… Он уже спочти закончил, как вдруг заметил на самом дне стола пухлую папку, перетянутую резинкой. Максим потянул папку на себя, развязал тесемки и ахнул. Внутри были аккуратно сложены пожелтевшие от времени нотные листы и несколько потрепанных магнитофонных кассет.
— Бабушка… — тихо позвал он. — А это что?
Анна Петровна заглянула ему через плечо и удивленно охнула.
— Надо же! — всплеснула она руками. — Я и забыла совсем про эту папку! Это же Сережины записи!
— Папины? — Максим непонимающе нахмурился. — В смысле?
— Так он же в юности музыкой увлекался, — улыбнулась бабушка. — Все песни сочинял, в ансамбле каком-то играть хотел… А потом бросил это дело, вроде как разочаровался.
У Максима голова шла кругом. Его отец, Сергей Иванов, увлекался музыкой? Писал песни? Он же терпеть не может все эти «бренчания на гитаре», считает это баловством!
— Я… Я и не знал… — растерянно выдавил он.
— Ох, ну конечно, не знал, — вздохнула бабушка. — Сережа у нас такой — суровый, неразговорчивый. Сам в себе все носит…
Максим тяжело вздохнул, откладывая бумаги. Бабушка присела рядом, обняла его за плечи.
— Максим, что случилось? Ты сам не свой.
Максим помолчал, собираясь с мыслями. А потом вдруг, сам от себя не ожидая, разом выпалил:
— Бабушка, понимаешь… Мне на прослушивание идти не с чем. Отец мою гитару разбил, когда узнал, что я музыкой занимаюсь. Он… Он против этого. Говорит, что это несерьезно, что мне учиться надо, профессию получать… хотя сам, оказывается…
Голос его дрогнул, сорвался. Максим шмыгнул носом, пряча глаза.
Анна Петровна покачала головой и вдруг решительно поднялась.
— Погоди-ка, внук. Сейчас…
И ушла в кладовку, что-то бормоча себе под нос. Максим растерянно смотрел ей вслед, гадая, что бабушка задумала.
Спустя пару минут Анна Петровна вернулась, неся в руках внушительных размеров чехол.
— Вот, — выдохнула она, водружая его на стол перед Максимом. — Принимай.
— Это… Это что? — пролепетал он, не веря своим глазам.
— Гитара твоего отца, — с улыбкой пояснила Анна Петровна. — Его первая, любимая. Он на ней еще в школьном ансамбле играл. А потом, как музыку бросил, мне на хранение оставил. Видать, рука не поднялась совсем с ней расстаться…
Дрожащими руками Максим расстегнул чехол. Внутри покоился великолепный инструмент, потемневший от времени, но все еще прекрасный.
Максим судорожно вздохнул, прижал инструмент к груди, бережно провел пальцами по струнам. Те отозвались мелодичным гулом, будто приветствуя нового хозяина.
***
Максим вернулся домой окрыленный, прижимая к груди отцовскую гитару. Едва переступив порог, он наткнулся на хмурого Сергея.
— Это еще что? — процедил тот, кивая на инструмент. — Опять за свое? Чего ты добиваешься своим упрямством?
— Того же, чего и ты когда-то! — не выдержал Максим.
Сергей дернулся, будто от удара. Побледнел, сжал кулаки.
— Узнал, значит… — глухо обронил он. — Ну что ж, только учти — я этим не горжусь. Да, занимался. Хотел в группу пробиться. Да только…
Он осекся, отвел взгляд. Помолчал. А потом вдруг заговорил — отрывисто, хрипло:
— На сцену выйти не смог. Струсил. Ноги будто к полу приросли, гитара из рук валилась. Позорище! Меня после этого мигом из группы попросили. Сказали — рок-звезда из меня не выйдет.
Максим слушал, затаив дыхание.
— Тогда-то до меня и дошло, — горько усмехнулся отец. — Бесполезно все это. Только время зря тратил. Вот и забросил… А теперь ты туда же. Не хочу, чтобы ты тоже…
— Пап, — твердо произнес Максим. — Я все понимаю. Правда. Но… Дай мне хотя бы попытаться! А не выйдет — так тому и быть. Пойду в бухгалтеры, как ты хочешь.
Повисла долгая, звенящая тишина. Отец смотрел на сына — пристально, испытующе. Будто увидел впервые. А потом, к полному изумлению Максима, вдруг улыбнулся — открыто, искренне. Впервые за много лет.
Следующую неделю они провели как на иголках. Сергей помогал Максиму репетировать, давал советы. Максим только диву давался — куда делся его вечно хмурый отец? Будто подменили человека!
И вот настал день икс. Максим стоял за кулисами, ожидая своей очереди. Сейчас, через минуту, решится его судьба…
— Максим Иванов!
Максим вздрогнул, шагнул на сцену.
«Ну же, давай!», — мысленно подбодрил он себя. Глубоко вздохнул. И заиграл.
Музыка лилась, струилась, захватывала и несла прочь. Пальцы порхали по струнам, извлекая невероятные звуки. Максим слился с гитарой, растворился в мелодии. Он парил — свободный, окрыленный, счастливый…
Ответ он узнал через час. Одного взгляда на лица членов группы хватило, чтобы понять — он принят!
С того судьбоносного дня жизнь понеслась вскачь. Репетиции, первые концерты, работа над альбомом. Сергей поддерживал сына как мог, гордился его успехами.
А через год случилось невероятное. Накануне большого концерта слег с ангиной второй гитарист «Ястребов». Замену искали в срочном порядке. И тогда Максим, недолго думая, предложил… отца.
…На сцену они вышли плечом к плечу — отец и сын, две рок-звезды. Переглянулись, кивнули друг другу. Гитары взяли первый аккорд.
И началось волшебство. Музыка рвалась в зал, пронзая сердца, унося прочь тревоги и страхи. Максим не сводил восхищенных глаз с отца — как же он хорош!
На последних аккордах Сергей вскинул голову, сверкнул глазами. И Максиму показалось — он видит другого человека. Не чопорного бухгалтера — отчаянного музыканта, покорившего сцену.
Когда отзвучали последние ноты, зал взорвался овациями. Максим и Сергей, не сговариваясь, шагнули друг к другу и крепко обнялись. В глазах обоих стояли слезы.
— Спасибо, пап, — прошептал Максим. — Это было невероятно!
Сергей только крепче стиснул сына в объятиях.
— Это тебе спасибо, — хрипло выдохнул он. — Ты вернул меня к жизни, сынок. Заставил поверить в себя.
Они стояли, сияющие, переполненные эмоциями. Два победителя, сумевшие преодолеть себя и обстоятельства.
С того дня все переменилось. Сергей вновь взялся за гитару, стал сочинять песни. Даже начал давать уроки музыки — сбылась давняя мечта.
А «Ночные ястребы» со временем стали главной рок-сенсацией города. Их слава гремела, на концерты съезжались люди со всей области.
Но главным своим достижением Максим считал не это. А то, что он сумел помирить отца с его истинной страстью. Вернуть ему смысл жизни, который тот когда-то потерял.
Теперь они часто выступали вместе — отец и сын, два гитариста, покорившие сцену и сердца зрителей. И каждый раз, глядя на сияющее лицо отца, Максим понимал — оно того стоило.
—
Автор: Снежана Морозова
Загрузка...
