— Прикольно! Ты что, так и сказала? – Ксения не поверила своим ушам.
— Вот, смотри! – Валя повернула к ней телефон, — Я ролик скачала!
Две головы склонились над экраном телефона.
— Поздравляем вас с присвоением вам награды «Мать-героиня», и вручаем вам соответствующие документы! Скажите что-нибудь! Вы рады?
— Я рада, что смогла внести вклад в развитие нашего государства! А горжусь я не тем, что получила награду, а тем, что мои дети смогут служить на ниве развития нашей прекрасной Родины!
— Я в шоке! – Ксения прикрыла рот ладонью, — Такие слова и на всю страну! Сама придумала?
— Ага, конечно! – отмахнулась Валя, — Полдня искала, два дня учила! Сама удивляюсь, как не сбилась.
— А где отец-героинь? – спросила Ксения.
— Действительно, какой из него герой? – хихикнула Валя, — У свекрухи титул обмывает! Только он не в курсе, что это я мать-героиня, а он всего лишь часть многодетной семьи.
— Это как? – Ксения не сразу поняла.
— Его-то детей, только трое, — пояснила Валя, — Так что он всего лишь многодетный отец, а никак не герой!
— Ох, уж эти звания! – Ксения отмахнулась, — Сам черт ноги переломает, кому и за что дают. Мы за титулами не гонимся, нам и так хорошо живется.
— Сравнила! – воскликнула Валя, — У тебя двое, у меня пятеро, у тебя муж программист, а у меня сантехник. Тебе и без титулов сладко живется. А мне только чтобы накормить, две бальи и тазик!
— Ну, у нас сейчас тоже времена не простые, — протянула Ксения, — Мы дом строим, кредиты, документы, все дела.
— Сравнила болт с гайкой! – Валя показала возмущение, — А нас семеро в трех комнатах!
— Так вам надо на расширение становиться! – Ксения решила сменить тему.
— Губернатор нам ипотеку на эту квартиру погасил. Или отменил? – Валя задумалась, — Не помню. Короче, эта квартира уже наша. И нам еще дадут ипотеку на сильно льготных условиях еще на однокомнатную.
— Ой, так хорошо! – Ксения улыбнулась, — Костику сейчас пятнадцать, через три года пойдет своей жизнью жить.
— Этот пойдет! Конечно! Кроме компьютера ничего не знает, и знать не хочет! Слышала бы ты, как на него Илья орет, когда он с пацанами уроки делает. И на Костю орет и на Ромку. Ну, чувствуется, что не родная кровь! Чувствуется!
Надежде Сергеевне, маме Вали, за дочкой смотреть было особо некогда. Помимо работы смотреть ей приходилось за мужем, который так и норовил уйти в алкогольное пике. А еще у нее была вера!
Было ли это ответвление Христианства или какая-то секта, понять было сложно. Но читали Библию, молились Христу, крестились по православному. Правда еще песни пели, как баптисты, и постановки ставили, как вообще не понятно кто.
Каждую субботу и каждое воскресенье Надежда Сергеевна проводила в церкви. А чтобы Валя под ногами не путалась, ее с малых лет отправили на легкую атлетику, с претензией на чемпионство.
И у Вали были все шансы когда-нибудь этой чемпионкой стать, если бы в шестнадцать лет с очередных сборов она не приехала с радостной новостью:
— Мама, у меня отстранение от тренировок.
— А что случилось? Травма?
— Ага, — Валя кивнула, — Через шесть месяцев пройдет.
— Прости, Господи, грехи наши! – только и проговорила Надежда Сергеевна.
Кто отец, Валя не признавалась, потому что сама не знала.
— Сборы – такое дело, что после отбоя не сильно-то и разберешь, кто где.
Пришлось резко менять курс. Валю усадили с ребенком дома, на спорте был поставлен крест, а жить надо было дальше.
Легко ли удержать дома восемнадцатилетнюю девчонку, когда у той играет кровь? Практически невозможно! Валя начала бросать маленького Костика, как только ему исполнилось полтора года.
Только слышно было:
— Присмотрите за внуком! Я гулять!
Три года исполнилось Костику, когда появился Рома. Тут хотя бы понятно, кто был отец. Но какой это был отец! Мечта! Практически, принц! Он даже рождения сына не дождался, присел на пятнадцать лет. А поскольку был он не авторитете, то из общака на малолетнего сына ничего не перепадало.
Тут уже Надежда Сергеевна взяла в руки ремень и отвела душу, ежеминутно прося прощения у Бога и за грехи, и за злость, и за насилие! Внуки остались с ней, а Валю отправили в соседний городок учиться на маляра.
— Я всю жизнь твоих детей кормить не обираюсь! Нарожала, так неси ответственность, прости Господи!
Валя согласилась, потому что маляр – это не физик-ядерщик, а вот без присмотра и диктата со стороны мамы, ей будет значительно интереснее и свободнее жить.
В училище Валя и познакомилась с Ксенией. Но та была не в ссылке, а по направлению от детского дома, где до той поры была воспитанницей. А раз были они из одной категории – оторви и выбрось, стали лучшими подругами и спутницами по всем возможным гулянкам.
Тот период истории теряется в веренице веселья, глупостей и случайных знакомств. Как подружки избежали пополнения народонаселения страны, одному богу ведомо. Видимо, молитвы Надежды Сергеевны были услышаны, а может уже и опыт прорезался.
А после училища их дорожки пошли врозь. Ксения училась на барном деле, собиралась стать барменом, им, в конце концов, и стала. А Валя пошла на стройку в бригаду отделки. Там она и встретила Илью.
Был бы он спокойным, хорошим, добрым парнем, Валя на него и внимания бы не обратила. Но Илья отличался взрывным характером на грани агрессии, не прочь был подраться, да и за столом чувствовал себя, как селедка под шубой, то есть, в конце вечера весь в майонезе и спит где-то под столом.
У него был шанс стать другим человеком, но судьба раскинула карты по-своему.
Он был не родным ребенком в семье. И пусть в доме малютки он провел всего два месяца, от него отказались в роддоме, отпечаток приемного ребенка он получил.
Сам он до десятилетнего возраста даже не подозревал об этом, но в воспитании приемных родителей сквозило что-то такое, отстраненное, еле уловимое. А когда тайна раскрылась, даже мальчику в десять лет стало все понятно. Его брали в качестве игрушки или для утешения. Но, видимо, наигрались и утешились. Потому и предоставили его самому себе.
Но еще важно, как сообщить ребенку, что он приемный. Это вообще вопрос спорный. Стоит или не стоит? В каком возрасте? И как сообщить?
Илья узнал, когда его приемный отец уходил от приемной матери к другой женщине. А Илью оставил с Варварой Игоревной, которая и была его приемной матерью. Лучше бы Михаил Федорович забрал Илью с собой. В десять лет мальчику нужен больше отец, чтобы учиться быть мужчиной. А Варвара Игоревна, переживая уход мужа, просто махнула на Илью рукой. Его воспитывала улица.
Со свадьбой затягивать не стали, потому что Ириша была уже на подходе. Но еще до того, как Иришке начать свой жизненный путь, Валя предупредила, что у нее уже есть двое сыновей.
Илья мог с легкостью дать заднюю, откреститься, уйти и не вспоминать. Но не может же быть, чтобы в человеке было плохо все? Он решил, что хочет семью именно с этой девушкой. А двух сыновей он будет воспитывать так, как хотел бы, чтобы воспитывали его. Чтобы у мальчишек был отец, пусть не родной, но отец. Чтобы был человек, к которому они придут с проблемой и вместе ее решат. А не так, как было у Ильи, когда ему приходилось спрашивать совета у посторонних людей, которым до него самого и до его проблем не было дела.
До Иришкиных трех лет Илья был совершенно другим человеком. Он был внимательным любящим мужем, заботливым отцом, примерным хозяином. Даже его приемная мать удивлялась, как Илья поменялся в браке:
— Я вообще не думала, что из него что-то путное получится, — говорила она в приватной беседе Вале, — Я думала, он или сядет или убьют его. Такой он был непримиримый. Просто, поклон тебе, девочка, до земли!
Да и сама Валя вела себя, на удивление знакомым и родным, как примерная мать и хорошая жена. Сыновей своих она забрала у матери, как только поженились с Ильей. Так она лаской и заботой искупала свое отсутствие на протяжении долгих лет.
И все шло прекрасно, пока Ирине не исполнилось три года, и она не пошла в детский сад. То ли гром грянул, то ли комета пролетела, а может истинная суть вылезла, устав прятаться по закоулкам.
Да, только Валя вышла на работу, так сразу испарилась на два дня. А когда Илья ее нашел и привез домой, сам ушел на неделю в запой. Мало того, что он пил и в таком состоянии ходил за добавкой, так еще умудрился где-то дважды подраться. Да так качественно, что его пришлось везти в больницу, чтобы зашивать порезанную ладонь.
Как долго могло такое длиться и чем закончилось, неизвестно. Но очередная беременность Вали дернула стоп-кран. Сразу была вызвана Надежда Сергеевна, потому что беременность двойней легко не дается, а за тремя детьми и мужем все-таки какой-то уход нужен.
Илья тещу принимал со скрипом, но признавал необходимость ее присутствия. Он днями на работе, а за детьми нужен присмотр. Но сухой закон он выдерживать уже не мог. Периодически срывался на день-два, но пил у своей приемной матери, чтобы не смущать тещу и не пугать детей.
А когда появились Сашка с Олей, жизнь в квартире превратилась в форменный бедлам.
Валя с Надеждой Сергеевной скачут возле грудничков, Илья пытается заниматься Иришкой, а Костя и Рома стали источниками множества проблем.
Вот тут и вылезло бабушкино воспитание. Она их любила и баловала, и совершенно не воспитывала. То есть, мальчишки десяти и тринадцати лет соответственно требовали столько же внимания, как и трехлетняя Ирина.
— Где мне взять трусы?
— А что на ужин?
— А как тут по математике?
— Давай рисовать!
— Поменяйте мне батарейку в часах!
И так далее, и тому подобное.
Напряжение росло, усталость накапливалась, нервы сдавали.
Однажды Илья, забирая Ирину из сада, не дошел домой. Его потом полиция нашла на остановке в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. Он валялся под лавочкой. А на лавочке сидела Ирина и ждала, когда папа проснется.
— Слава богу, — восклицала Надежда Сергеевна, — Что на улице тепло! Была бы зима, он бы там с дочкой и остался!
— Сплюнь! – сказала Валя в сердцах.
Она тоже это понимала, а перепугалась не меньше. Но в итоге с Ильей удалось договориться:
— Надо тебе отдохнуть, — подразумевались все виды отдыха, — Детей домой заведи и отдыхай, сколько влезет. Потом в сознание приходишь и сразу домой!
И как-то после этого жизнь встала на устойчивые рельсы. И с младшими справлялись, и со старшими занимались. У всех всегда все было подготовлено, собрано, подписано, положено.
Звание, опять же, подоспело. А тут и государственные преференции, поддержка, пособия и прочая гуманитарная помощь. Хорошо стало, даже замечательно.
Надежду Сергеевну освободили от обязанностей сиделки и помощницы и разрешили вернуться домой. А она была несказанно рада.
— Я вас, конечно, люблю, но устала смертельно! Я лучше буду в гости приезжать! Да и вы ко мне заглядывайте!
Вроде бы, можно жить. Но – нет!
Илья, как отец и настоящий мужчина, решил обучить сыновей приемам самообороны:
— Мужчина должен уметь постоять за себя!
Вот Ромка и решил постоять за себя, да не с теми ребятами связался. До больницы его не довезли.
Когда выяснились все обстоятельства дела, Илья ушел в запой, потому что по его вине Ромка ввязался в драку. А Валя, не выбирая выражений, кричала ему в пьяные глаза:
— Это ты во всем виноват! Раз не твои дети, так о них и думать не надо? Ты никогда их не любил! Кому нужны твои драки? Он был хорошим, добрым мальчиком! И где он теперь?
Она на него кричала, она его била, а он сначала просто сидел за столом, а потом упал на пол и просто сносил удары.
На похороны приехала Надежда Сергеевна с мужем, чтобы помочь и за детьми присмотреть. А приемная мама Ильи не приехала, хотя ее и предупредили. Понимала она, что часть вины лежит и на ней.
После похорон Илья в квартиру не вернулся. Отстал где-то по дороге. Не вернулся он и на следующий день. Просто пропал. Но его и не искали, не до того было.
Когда прошли поминки, Валя выдала маме ключи от квартиры, документы на детей, банковские карточки, куда приходили пособия и сказала:
— Мама, прости, я так не могу! – и ушла.
Видели ее потом в городе. Да не сразу узнавали. Голубое каре, вся в коже и на заднем сиденье ревущего мотоцикла.
Такая вот мать-героиня.
—
Автор рассказа: Ангелина Коровкина
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
