С отцом своей единственной дочери, Насти, я развелась давно ― когда ей не было и трех лет. С тех пор мы с ним не общались, алименты он не выплачивал. Я, впрочем, и не требовала ― сама хорошо зарабатывала. Правда, жилья своего не было, приходилось арендовать, но карьера моя стремительно шла в гору. И я начала понемногу откладывать деньги на квартиру ― устала мотаться по съемным.
Наследства мне не досталось ни метра: квартиру, в которой я выросла, родители подарили Игорю, моему старшему брату. Сказали, что я выйду замуж и буду у супруга жить, а ему куда-то нужно привести жену.
Но он не женился, а родительское наследство промотал на попойки и развлечения. Потом, когда денег не стало, он пришел ко мне, просил занять в долг и божился отдать через месяц.
― Я на работу хорошую устроился, ― говорил он. ― Зарплата большая будет. Наташ, ну что, не веришь, что ли?
― Не верю, ― отчеканила я. ― Ты никогда толком не работал, у тебя ни опыта, ни стажа, ни желания. Куда тебя возьмут?
― Ну и какая ты после этого сестра? ― обиделся Игорь. ― Вот ей-богу, будут у тебя проблемы ― даже не обращайся. Не помогу!
― Да и не надо, ― ответила я и закрыла дверь.
Больше я его никогда не видела. Если верить слухам, он уехал в другой город, нашел там женщину с жильем и плотно сел ей на шею.
На моем банковском счету успешно копились деньги. Я радостно потирала руки: скоро въедем с Настей в свое, честно заработанное своим трудом жилье! Оставалось накопить чуть меньше половины. Настя как раз оканчивала вуз, профессия у нее была многообещающая и перспективная, и я думала, что, возможно, дочь захочет помочь с накоплениями.
Примерно тогда же я встретила Николая. И он буквально с первого дня начал активно за мной ухаживать: приглашал в кино, в кафе, на прогулки, на выставки, дарил роскошные букеты цветов. Я, честно говоря, растаяла ― за мной давно, еще с самого развода, никто не ухаживал. Да и некогда мне было личной жизнью заниматься, работала много, чтобы дочь прокормить и на ноги поставить.
Через год Николай сделал мне предложение руки и сердца. И я ответила согласием. Настя была не против, наоборот, даже радовалась, говорила, мол, вот и ты, мама, свое женское счастье обретешь. Я купила красивое вечернее платье бежевого цвета, сделала скромную, но красивую прическу и макияж в салоне. Отпраздновали просто: в кругу семьи. У Николая из родственников была только сестра, которая забежала буквально на часик, с моей стороны пришла Настя со своим женихом и давняя подруга.
Жить решили у Николая ― у него была свое двухкомнатная квартира. Настя выбила себе общежитие от вуза и переехала туда. Учиться ей оставалось всего год.
Я была счастлива. Но просуществовало мое счастье всего-то два с половиной года, а потом, в один день, все резко и неожиданно обрушилось. Николай из заботливого внимательного мужа вдруг превратился в невыносимого скрягу: трясся над каждой сотней рублей, требовал писать и показывать для согласования списки продуктов и прочих покупок, утверждая, что я транжира и слишком много трачу на ненужные вещи. При этом я и сама неплохо зарабатывала и с него просила только общий вклад в бюджет: на еду, развлечения, отдых, одежду. Ума не приложу, что такого «лишнего» я покупала.
Следующие полгода стали для меня настоящим адом. Николай контролировал трату каждой копейки, я тщетно пыталась уговорить его прекратить, но он лишь удваивал усилия и цеплялся ко всему. Доходило до абсурда, когда он возмущался покупкой кофе или свежего хлеба: мол, можно и без кофе обойтись, а хлеб вчера покупали. Ну и что, что уже несвежий? Не черствый же! Есть можно!
― Надо разводиться, ― сказала я мужу. ― Так я больше жить не хочу.
― Как? ― сощурился он. ― Экономно?
Я грустно покачала головой.
― Оправдываться за свои деньги не хочу.
― Ах, так это твои деньги? ― возмущенно протянул Николай. ― Значит, не общие? Лично твои? Ну хорошо. Развод так развод.
Я удивлялась его отстраненности и равнодушию. И куда девались вся та страсть, любовь, отчаянная ревность и страх меня потерять? Было больно и неприятно, хотелось волком выть, но умом я прекрасно понимала, что развод ― лучший вариант.
Я проверила, какая сумма набралась у меня на счету для квартиры, и настроение мигом поднялось: три четверти! Всего-то четверть осталось накопить! И как раз в тот же день мне подвернулось хорошее предложение: трехкомнатная квартира почти по цене двухкомнатной. Продавали ее срочно и подождать не соглашались. Я задумалась.
Рассудила: больше такого варианта я не найду, значит, нужно брать сейчас. Но если купить ее, пусть даже с ипотекой, то она получится совместно нажитым в браке имуществом, и мне придется делить ее с Николаем. А то, что он потребует свою долю, я ничуть не сомневалась: если уж каждую сотню считает, что несколько миллионов точно упустить не пожелает.
«Надо оформить квартиру на Настю», ― подумала я.
Несколько дней я вынашивала эту идею и в итоге пришла к выводу, что так и нужно сделать ― либо я упущу очень уж хороший вариант. Какая разница, кто будет числиться собственницей по документам? Все равно ведь все дочери достанется.
Чтобы собрать недостающую сумму, пришлось извернуться. Я продала свою старенькую машину, заняла деньги у двух коллег и взяла кредит. И купила, наконец, свою мечту.
Нашей с Настей радости не было предела. Мы даже отпраздновали покупку в ресторане, потом долго ходили по квартире из комнаты в комнату, осматривая каждую мелочь, обсуждая, что поменяем, что оставим как есть, а что обновим. Решили докупить кое-какую мебель, освежить ремонт на кухне и приобрести новый гарнитур вместо того, что оставили хозяева.
― А еще мне нравятся мягкие кухонные стулья, ― мечтала вслух Настя. ― Такие, знаешь, на тонких ножках. Давай такие поставим?
― Давай, ― согласилась я.
Развод с Николаем затянулся. Он подал в суд, пытался делить деньги, которые были у меня на счету, но я смогла доказать, что скопила их еще до замужества. Николай долго и пристально-презрительно глядел на меня на протяжении всего заседания, а когда оно закончилось, и мы стали выходить из зала, догнал и намеренно толкнул плечом. Я ойкнула и чуть было не упала, но вовремя успела ухватиться за спинку стула, что стоял около двери. А Николай, окатив меня еще одним ледяным взглядом, молча вышел.
Какое-то время я еще переживала. Грустила по несбывшимся мечтам, разбившимся надеждам, невольно представляла, как все могло бы сложиться, представляя другой сценарий развития наших отношений. Настя поддерживала меня, как могла, и я была бесконечно благодарна ей за это. Между мной и дочерью всегда были доверительные отношения, полные поддержки и любви, и я очень их ценила.
Потому и предположить не могла, что она вздумает отнять у меня с таким трудом нажитую квартиру.
Однажды, спустя почти год после развода, я завела разговор о том, что неплохо было бы уже переоформить собственность на меня ― покупала-то жилье я. Настя не ответила, только задумчиво поглядела на меня, а потом неожиданно выдала:
― Я подумала, что будет справедливо, если эта квартира будет моя.
― Что? ― опешила я. ― Как это?
Настя пожала плечами.
― Ну, вот так. Смотри, я все детством с тобой по съемным углам промоталась. Больше года в одном месте не жили. Учебу в вузе ты мне не оплачивала, только иногда помогала. Денег я от тебя тоже толком не видела. И вообще, кто знает, какой там тебе еще мужик подвернется? И что будет с этой квартирой? Ты же доверчивая… простая, как валенок. Обманут тебя и уведут квадратные метры, что мы тогда делать будем? Опять по съемным мотаться? ― Она передернула плечами. ― Нет уж, увольте. Я так жить больше не могу и не хочу.
― Но… ― только и смогла вымолвить я, округлившимися глазами глядя на дочь. ― Деньги-то мои…
― Ну и что? ― хмыкнула она. ― Кстати, я замуж за Сергея выхожу. Буду у него жить. А эту квартиру буду сдавать. Я с детства мечтала путешествовать, вот, буду копить со сдачи и ездить в разные страны.
― А я куда?..
Настя опять пожала плечами.
― Ну, у тебя работа хорошая. Зарплата высокая. Ты вполне можешь позволить себе снимать. Если хочешь, я тебе как раз эту квартиру и сдам.
У меня просто пропал дар речи. Я смотрела на Настю и не верила своим глазам и ушам: моя собственная дочь выгоняет меня из честно заработанной мною же квартиры! И куда только девалось то доверие, та дружба, та любовь, что связывали нас долгие годы? Неужели наличие квадратных метров может вот так, до неузнаваемости, поменять человека?
Вышла замуж она через месяц, а мне дала сроку три, чтобы найти жилье в аренду и съехать. Я много думала, не спала ночами, ворочаясь с боку на бок и пялясь в темноту. В происходящее верить не хотелось совсем ― но приходилось. Может быть, подать в суд? Найти хорошего адвоката? Как-то же можно доказать, что квартира куплена на мои деньги?
Вернувшись из свадебного путешествия, молодожены заявились ко мне.
― Освобождайте жилплощадь, ― бесцеремонно сказал новоиспеченный зять. ― Мы тут будем размещаться и обживаться.
Из-за его плеча смотрела холодным взглядом Настя. Я поняла: спорить бесполезно, нужно собирать вещи и уходить. Настя вдруг перестала быть моей горячо любимой дочерью и превратилась в чужую, жестокую женщину.
Адвоката мне удалось найти довольно быстро: посоветовала коллега, которая тоже сталкивалась с жилищным вопросом.
― Стоят у него услуги дорого, ― пояснила она. ― Но адвокат прямо на совесть. Ни одну мелочь не упустит. Я почти на сто процентов уверена, что он проблему решит в твою пользу.
Так оно и случилось. Ему удалось доказать, что деньги были мои, копила я их много лет, а на дочь оформила… ну, так захотела. Это к делу не относится. А вот то, что дочь выгнала мать из квартиры, очень даже относится.
Суд постановил: вернуть право собственности законному владельцу и выплатить моральную компенсацию. Я чуть не разрыдалась прямо в зале ― и от облегчения, и от понимания того, что вынуждена судиться с собственной дочкой. Все-таки, как бы она грязно и подло Настя ни поступила, она оставалась моим ребенком.
На следующий день она позвонила, просила прощения, говорила, что сама не понимает, что на нее нашло, что «бес попутал». Просила не требовать компенсацию. И я пошла ей навстречу, простила.
― Но учти, ― строго сказала я. ― Долю в квартире ты пока не получишь. Пойми, она все равно вся полностью будет твоя, я-то не вечная. И других детей у меня нет. Знаешь, если бы вы с Сергеем меня не вытурили тогда, я бы ни в какой суд не стала обращаться… Жила бы себе спокойно.
― Я все понимаю, мам, ― плакала Настя. ― Ну прости ты меня, я признаю, что я дура!
― Настенька, ― мягко протянула я. ― Ты молодая еще… глупенькая… ты не поняла самого главного: ты у меня мечту всей жизни отнять пыталась. Я с твоих малых лет на эти метры квадратные копила.
― Я дура! ― снова всхлипнула Настя. ― Извини меня!
Я молчала. Сказать ей, что я и не обижалась? Что не держу ни грамма зла? Или не говорить? Я глубоко вздохнула, прикрыла на мгновение глаза и положила трубку. Пусть все останется так, как есть.
—
Автор: Саша Ибер
Загрузка...
