— Мам, ты не видела мои сережки с бирюзой? — спросила Ксения.
— Так ты их позавчера надевала, тогда и видела!
— Ну да, вечером сняла и вот сюда, в сервант, положила, когда с папой разговаривала, а теперь их нет!
— В своей комнате поищи! — нахмурилась Надежда Сергеевна, которой очень не нравились такие вопросы…
И не зря: в последнее время они возникали в их доме то и дело! И это уже начинало раздражать. Дело в том, что с недавних пор в доме начали пропадать деньги и мелкие вещи. Нет, суммы незначительные, да и вещи такие, которые могут просто затеряться. Мелочи, конечно, но неприятно! И непонятно… Людей в квартире живет четверо: родители и двое детей, дочь ― студентка, сын ― старшеклассник. Есть еще старший сын, уже женатый, живет отдельно, но к родителям заходит часто, и ключ от их квартиры у него есть. Конечно, когда пропадала какая-то мелочь, никто поначалу особенно не парился, просто то и дело звучало: «Мам, ты не видела… Ксюша, ты не брала… Коля, а куда ты положил… Надя, опять ты забыла!».
Да, в этом ничего не было странного, но в результате в семье начали вспыхивать обиды. Обижалась в первую очередь Надежда Сергеевна, так как деньгами заведовала она, как мать семейства, и все эти вопросы касались в первую очередь ее. И тут вдруг ― сыну на обед не оставила, дочке на проезд, мужу тоже… Она обижалась:
— Как ― не оставила? Я вот здесь вчера утром ещё положила, а куда потом вы дели — я не знаю!
— Что значит «мы дели»? — возмущались муж и дети. — Мы ничего не брали, и не было здесь ничего!
— Вы хотите сказать, что у меня уже маразм, я все забываю? Я прекрасно помню, куда я что клала, и с деньгами я всегда обращаюсь аккуратно, вам ли не знать!
Они, в общем-то, знали, но ведь действительно не брали, а денег-то нет! А это уже обиднее, чем пропажа, допустим, перчаток или какого-нибудь шарфика.
— Барабашка у нас завёлся, не иначе, — высказал предположение Николай Андреевич, но жена с ним не согласилась:
— Зачем барабашкам деньги? Они ничего не крадут, а ломают и разбрасывают!
— А может, он их крадёт и куда-то прячет, и однажды мы найдем клад в каком-нибудь укромном уголке! — веселилась Ксюша.
Но это все было, когда пропадала всякая мелочь, а тут вдруг сережки, золотые с бирюзой, подарок родителей на окончание школы… И Ксюша прекрасно помнила, как она их сняла и положила в сервант, и Николай Андреевич это помнил! А теперь где они? Нету! Ксюша на всякий случай обыскала и свою комнату, и другие места, и в результате расплакалась — жалко было сережек, красивые же, да и памятный подарок… Тут уже на проделки всяких барабашек не спишешь, явно кто-то свой, кто таким образом «греет руки».
Вечером, когда дети уже разошлись по комнатам, родители начали совещаться:
— Нет, Коля, это, в конце концов, не дело! Меня уже беспокоит не пропажа всякой ерунды, а сам факт. Вот нас в квартире четверо, представить, что кто-то чужой проникает в дом и тащит все ― довольно странно. Но куда же тогда пропадают и деньги, и теперь вот вещи? И вещи довольно дорогие. Золотые серьги можно продать! Я боюсь, честное слово!
— Да, ситуация неприятная…
— Тут не в приятности дело… Я вот недавно слушала одну передачу про наркоманию, там говорят, что первый признак — это когда из дома начинают пропадать вещи. По-моему, это как раз наш случай!
— Извини, ты что же думаешь, что кто-то из наших детей…
— Не думаю я так, конечно, по ним незаметно, чтобы они что-то там употребляли, но ведь молодежь же, кто их знает… Мы же понятия не имеем, как всё это выглядит!
— Надя, успокойся, пожалуйста! В конце концов ничего страшного пока не произошло.
— И что, спокойно сидеть и ждать, пока произойдет? Нет, мне это не нравится! Как знаешь, а мне ужасно не хочется думать, что это кто-то из детей творит, но ничего другое в голову не приходит… Замки у нас надежные, в них никто не ковырялся, и что же тогда получается?
— А я тут подумал… Может, это Димка к нам заходит, когда никого дома нет? У него же ключи есть, вот и заскакивает, и берет, что хочет. Ты, конечно, с деньгами-то аккуратно обращаешься, но это в магазине, а вот дома они у тебя вечно разложены на самом видном месте ― что бы и не взять? А у него вечно материальные проблемы, то одно, то другое надо, а, между прочим, жить они любят на широкую ногу! Так что соблазн слишком велик.
— Не знаю, не хочется и на него думать, ведь никогда же ни за кем из наших детей такое не водилось, я никогда не замечала…
— А всегда ни за кем не замечаешь, а потом получается то, что получается, — вздохнул муж.
— А с младшими не могло так получиться, думаешь?
— Не знаю… Максим вон после школы дома сидит безвылазно, ему кроме компьютера ничего не нужно. Ничего нового у него не появляется, никаких незапланированных трат… Про Ксюшу я вообще не говорю. А вот Димка да… Смотри сама: говорил, что работает где-то за копейки, а тратит-то столько, сколько и нам не потратить. То телефон у него какой-то супер-пупер, то Галине своей пальто, сапоги, и уж точно не такие, как у тебя!
— А ведь и сама Галина могла тайком от Дмитрия! — почти обрадовалась своей догадке Надежда Сергеевна. — А что? Вытащила у него ключи, и пока он на работе ― ходи и хозяйничай в чужой квартире!..
— Нет, ну это невозможно, мы скоро друг друга подозревать начнём! — с досадой воскликнул Николай Андреевич. ― Ведь никогда у нас не было ссор из-за денег! Надо его вызвать и поговорить обо всем этом. Вот прямо всем сесть и поговорить!
— Ну, Коля, сам подумай, ведь обидим же, если он не брал!
— Но прекратить это надо? Ведь ни у денег, ни у украшений ног нету, сами они убежать не могли. Теорию с барабашками я отметаю. И что получается? Вот нас пять человек, пропадают деньги, взял кто-то один… Не будем же мы думать, что наши дети сбились в банду и потихоньку нас грабят!
— С тобой я согласна, но и обижать никого не хочется…
Так ничего и не решив, супруги легли спать.
* * *
На некоторое время воцарилась затишье: ничего не пропадало, никто ни о чем не спрашивал. Зашел Дмитрий, как обычно — просто поболтать. Сообщил, что всё у него хорошо, никаких проблем, в том числе и материальных, выпил чай и ушел. А еще через пару дней пропали деньги, которые Надежда Сергеевна приготовила на оплату квартиры и покупку продуктов… Сумма довольно существенная для их семьи! Вот тут-то Надежда и Николай и решили, что пора-таки ставить камеру!
— Я так больше не могу, Коля! Давай никому не говорить, а просто сделаем это! Договоримся так — друг друга мы не подозреваем, но кто-то же наверняка это делает! Живёт нас четверо, ключи от квартиры у пятерых, и шестой человек тоже спокойно может их взять, Галочка то есть Димкина. И ты знаешь, я уже надеюсь, что это она, а не кто-то из наших!
— Или она, или Димка, красть у самих себя нам резона нет, — согласился Николай Андреевич. — Только вот что мы будем делать, когда узнаем? Не в полицию же заявлять на своих детей!
— Нет, конечно! И вообще, если это один из них, то остальным говорить не будем. Просто потребуем, чтобы вернул все, и…
— Вот именно — и… И что потом? Отнять ключи?
― Но ведь это значит вовсе отказаться от него! ― нервно сжала руки Надежда. ― Это наш сын, мы любим его…
— Если он так делает, то, значит, любим без взаимности. И я думаю, что отнимать ключи не понадобится: он будет знать, что мы все знаем, и больше так делать не будет. Я надеюсь, что не будет!
— А ведь плохи у него дела, если до такого уже дошел, — вздохнула мать.
— У нас плохи дела, если собственных детей приходится вот так выслеживать! — отрезал отец. — И после того, как мы узнаем правду, жизнь наша уже не будет прежней…
— Не драматизируй, Коля. Да, мы узнаем, посердимся, поругаемся, а потом забудется. Я уверена, что у того, кто это сделал, были причины…
— Ах он бедненький! Зачем тогда камеры, шмамеры? Дверь настежь — и приходите все нуждающиеся, вам же надо! — рассердился Коля, которого ситуация и правда коробила не меньше, чем Надежду.
— Ладно, Коля, хоть ты-то не злись. Где там эти камеры покупают?
Камера была куплена, установлена — втайне от детей. Ничего не пропадало, все было тихо… А потом Николай Андреевич получил зарплату. Максим с Ксюшей об этом знали: сын начал канючить, что ему нужна новая компьютерная игра или программа, дочка — напоминать, что у нее пропали сережки. Но главное было — Диме намекнуть, что в доме имеются деньги. Надежда Сергеевна в телефонном разговоре сказала:
— Папа-то зарплату получил, и с премией, так младшие, сам понимаешь, запели свою песню — одному то, другому се… Макс вот какую-то ерунду компьютерную просит, сумму назвал — ой… Ты не знаешь, что это такое и можно ли подешевле купить? Дима, ты бы позвонил, посоветовал ему…
— Хорошо, я позвоню, узнаю. А ты-то как, в порядке? Что-то такая расстроенная, голос дрожит…
— В порядке, просто ты же знаешь, как я не люблю вам отказывать! У тебя-то как с деньгами?
— Порядок, меня на полную ставку взяли, так что теперь все хорошо!
И все же через день деньги, положенные на обычное место в комод, пропали… Не все, половина, совесть проснулась, значит… Вечером супруги решили посмотреть, что записала камера. Надежда Сергеевна мысленно молила: «Пусть это будет Галина, пусть не Дима! Я не хочу им зла, просто покажу Диме запись, а дальше уже как хочет!».
Это оказалась не Галина… Домашним вором была доченька Ксюша! Их Ксения — розовые щечки, ясные глазки — подошла к комоду, выдвинула ящик… Родители, просмотрев видео, сидели, не глядя друг на друга, не обмениваясь ни словом — они просто были в шоке.
— Как же это может быть? — прошептала мать.
— Ксения! — гаркнул отец. — Сейчас обсудим…
— Чего? — вошла в комнату встревоженная голосом отца дочь.
— А вот посмотри, дочка, какое видео мы с мамой нашли!…
Потом были слезы, оправдания, объяснения, а потом и обвинения дочери в адрес родителей:
— А я виновата, что у меня денег ни на что нет? А мне надо! А у вас не допросишься! Да верну я все, верну!
— Тебе скоро восемнадцать, работать бы могла, хоть листовки раздавать! А не воровать у родителей!
— Как тебе такое в голову-то пришло? — плакала Надежда.
Деньги Ксюша, конечно, вернула, — те, что еще остались. Серьги, как оказалось, просто припрятала в надежде, что родители купят еще одни. Клятвенно пообещала, что больше никогда, ни за что, нет-нет-нет… И жизнь, как ни удивительно, стала такой же, как прежде! Ничего в доме больше не пропадало, никто Ксюшу не попрекал прошлым… И все же осадочек остался. И грустная привычка ― держать деньги и ценности на замке от родных детей.
—
Автор: Филомена
Загрузка...
