Номер брата Наташа набрала уже на вокзале, пока поджидала электричку, раньше как-то не до того было. Но хотелось хоть что-то разузнать о ситуации до встречи с отцом и мачехой. Слишком уж все странно и неожиданно выходило.
– Димка, а ты в курсе, что отец с Нелей своей квартиру старую продали и что-то там новое прикупили?
Даже через телефон было слышно, как отпала у Димки челюсть.
– Впервые слышу. Ты серьезно, Нат?
– Вполне. Собралась в гости, а папаня говорит: ты по старому адресу не езжай, ты вот сюда езжай. Новое жилье у нас, говорит. Дескать, я свою квартиру продал, Неля свою, сложились и купили большую.
– Обалдеть! Я прямо не знаю, что сказать. Оно, конечно, квартира батина, но… Слушай, раз ты все равно к ним едешь, то разузнай, что и как, потом мне расскажешь. Ну и будем решать, как нам на это реагировать.
Это казалось разумным.
Наташа признавала, что у нее нет и никогда не было подлинной близости с родителями. Хотя и несчастливым свое детство не считала. Она вообще полагала, что детство особенно счастливым быть не должно, а то взрослеть не захочется.
Родители Наташи были люди вполне достойные – образованные, преуспевшие в профессии. Поженились они относительно поздно, и сразу обзавелись детьми – сперва родился Дима, а через два года и Наташа.
Жили без роскоши, но не бедствовали. Всего хватало, даже на кружки и дополнительные занятия. А Наташа ныне полагала, что это было очень важно, хотя в детстве не всегда радовалась настойчивости родителей, запихивающих ее то в бассейн, то на занятия гимнастикой. И требования получать только отличные и изредка хорошие отметки в школе теперь полагала верным, это приучило ее и брата к своевременному и добросовестному исполнению любой работы. И сейчас их очень ценили за то, что у них никогда не бывает «особых обстоятельств» и «случайных ошибок».
Вот чего не было – ощущения доверия, возможности поделиться любой новостью, любой мыслью. Риск, что новость назовут слишком незначительной, а мысль неуместной, был слишком велик. И Наташа рано научилась дома помалкивать, не спорить, не напрашиваться на долгие наставления и нравоучения.
Ей вообще иногда казалось, что родители видят и любят не ее, а некую выдуманную ими девочку. Но в конце концов, это было не смертельно! Родители тоже люди, они несовершенны. А поступать иногда по своему разумению и избегать за это нагоняя все равно периодически удавалось – искусство конспирации Наташа и Дима тоже освоили быстро.
В общем, она полагала, что детство у нее было среднее, не лучше и не хуже, чем у других. Неприятностей хватало, но были и замечательные моменты!
Например, когда мама читала им с братом что-нибудь на ночь. Или когда вместе ходили в кино. Или когда ездили с палаткой в лес или к речке…
А еще у них были КНИГИ. Отец и мама тоже читали, но книжный шкаф размером с целую стенку был заполнен еще стараниями дедушки и даже прадедушки.
Деда и бабушку по отцу Наташа живыми не видела. Они оба умерли еще до того, как их единственный сын женился. Дед был геологом и погиб в экспедиции, где-то на Севере. Бабушка после этого сразу начала болеть, и вскоре последовала за мужем.
Прадед тоже был геологом, но «в поле» не ездил, а преподавал в институте. С него библиотека и началась.
Конечно, в ней были специальные труды по геологии, в том числе и лично прадедом написанные. Были разные сборники, в том числе включавшие и статьи и отчеты деда. Но основную часть библиотеки все же составляли обычные книги, художественная литература.
Стройные ряды «Библиотеки всемирной литературы» в ярких суперобложках… Узнаваемые логотипы (как модно сейчас говорить) серии «Классики и современники»… Строгие собрания сочинений, среди которых бросались в глаза Джек Лондон и Генрик Сенкевич… И покорившая Наташу с первого класса «Библиотека приключений».
Утащить с полки очередной томик и забиться в уголок дивана с ним и парой яблок, пока родителей нет – вот как выглядело детское счастье Наташи. И с возрастом прелести своей не утратило.
Наташа покупала на скудные свои карманные деньги не браслетики, конфеты, наклейки и игрушки, а книжки. На них же регулярно тратилась заметная часть университетской стипендии.
Когда она решительно заявила о намерении поступать на журналистику, мать была недовольна и рассуждала о сложностях с работой и неконкретности такой профессии. Но успокоилась, когда Наташа таки поступила, да на бюджет. А отец и вовсе отнесся к вопросу равнодушно.
Он вообще почти на все примерно так реагировал. Они с матерью доживали не врагами, конечно, но людьми почти друг другу чужими. Нет, никаких драк, скандалов с привлечением правоохранителей и прочих безобразий – оба были люди воспитанные. Просто чужие.
Мать развлекалась, становясь время от времени пылким адептом какой-нибудь очередной модной теории – здоровый образ жизни, финансовая грамотность, личностное развитие, сыроедение, психотерапия… Длилось каждое увлечение от месяца до полугода, а затем решительно откладывалось в сторону и заменялось другим. А отец просто смотрел телевизор.
Когда Наташа привела домой Игоря, отец тоже отнесся к нему с благожелательным равнодушием: ну есть, дочь довольна – и хорошо, что еще надо-то? Мать была скорее обеспокоена, и долго разъясняла Наташе, что семейная жизнь не убежит, что надо сперва устроиться на работу, утвердиться в профессии, сколотить финансовую подушку безопасности… Но Наташа для себя решила, что коль семейный опыт родителей для нее идеалом не является, то и советы сомнительны.
Она вышла за Игоря на последнем курсе, и вскоре они уехали в крошечный городишко в районе – Игорь, биолог, начал работать в научном центре одного из заповедников Центральной России. Вскоре родился Юрка, потом Настя…
Действительно, поначалу жили непросто – денег не хватало критически. Но родителей (хоть тех, хоть других) о помощи молодые не просили, а те не очень стремились ее оказывать. Ну да, подарки дарили, и внуков иногда на несколько дней к себе брали. Игорь с Наташей полагали, что они имеют право так поступать – ну кто сказал, что родители обязаны тянуть взрослых, трудоспособных детей?
Потом Игорь защитил диссертацию, а Наташа тоже нашла работу, в редакции местной газеты. Перспектив по сути никаких, но коллектив приятный и зарплата регулярно. И ситуация сразу стала куда лучше.
Понятно, что появление пусть небольших, но свободных денег и ипотечной, но своей квартиры, немедленно вызвали появление и библиотеки. Игорь был таким же книжным червем, как и Наташа, и приволок немало от своих родителей. Наташа тоже кое-что из своих книг забрала, и забрала бы и всю дедову библиотеку, да везти такой груз было проблематично. И Юрка как-то легко к чтению приохотился, в отличие от большинства своих сверстников, знающих только телефон.
Однако как-то все полагали, что когда-то дедовы книги именно ей достанутся. Димка женился, переехал в Москву, имел денежную работу, несколько зазнался, и полагал ныне более полезным проходить профессиональные курсы повышения квалификации, а не читать всякую художественную ерунду. Отец и мать жаловались на зрение.
Время шло. Жизнь складывалась. Родители звонили поздравить с днем рождения, и Наташа тоже звонила периодически, и даже в гости заезжала с детьми изредка. Потом мать умерла. Инфаркты, они иногда и у женщин бывают.
А через полгода отец объявил о намерении жениться. Он вообще изменился после смерти матери, настроился «наконец-то пожить для себя». И в эту концепцию отлично вписалась женщина, на пятнадцать лет его моложе.
На свадьбу Наташа собиралась, да не попала, оказавшись вместо этого в больнице с аппендицитом. А Димка съездил.
– Ну что: тетка как тетка, – делился он потом с сестрой впечатлениями по телефону. – Вся из себя современная на вид, но вокруг бати при этом вытанцовывает, как квочка. Работает где-то в торговле, но не продавцом и даже не завмагом, каким-то замом по снабжению, или вроде того. Вот сын ее, Данька, тот еще фрукт – держится так, будто он не дубина двадцатилетняя, в частном «вузе» на платном прозябающая, а Филипп Киркоров, не меньше.
– Но папа как, доволен? – поинтересовалась Наташа.
– Да вроде очень, – подтвердил брат.
– Ну тогда и ладно. Пусть живут, как хотят. А мы по-своему будем.
На том и порешили. Отец в очередной раз поздравил с днем рождения внука Юру (ошибившись на три дня, что было вполне в его духе), потом названивал более-менее регулярно, и казался довольным жизнью.
После его свадьбы прошло полгода, когда Наташа собралась выбраться в родной город. Навестить отца, познакомиться наконец с мачехой и сводным братиком, да и дела кой-какие были. Вот тогда и выяснилось, что живет отец уже не в своей, от деда доставшейся, квартире – новая куплена.
Нелли оказалась холеной рослой тетей, что называется, в теле. Братика Дани дома не было. Отец вокруг супруги чуть ли не вьюном вился – как подросток прямо. А квартира действительно была шикарная.
– Мы продали две и купили эту. Еще и осталось кое-что, на ремонт и обстановку, – хвастался отец.
Это была не совсем новостройка, но дом из новых – с парковкой, закрытой территорией и прочим. И квартира огромная, целых четыре комнаты. Современные интерьерные стили Наташе не нравились, но что они здесь были – сомнений не возникало.
Но чего-то все же не было. И когда до Наташи дошло, чего именно, она закаменела прямо посреди огромной гостиной в стиле лофт.
– Папа, а где дедушкина библиотека?!
Отец немного смешался, но Нелли неожиданно возникла из неоткуда и взяла дело в свои мощные руки:
– Так продали мы этот хлам! Кому он ныне нужен? Мне еще повезло, нашла кое-какие каналы, неплохую цену дали за многое. Как раз ремонт закончить хватило. И пыль не будет собирать.
Отец охотно поддакнул:
– Вот-вот! Книги-то сейчас никто не читает, разве электронные. А так копейка лишняя образовалась.
– Папа! Я читаю! Игорь читает! Юрка с Настей, и те уже читают! В конце концов, там и лично мои книги были, на мои деньги купленные! И дедушкины, уникальные! Сказали бы, что денег не хватает, мы бы с Димкой уж помогли бы как-то!
– Ты, я смотрю, из-за каждой тряпки и бумажки горазда скандал поднимать! Подумаешь, от макулатуры отец избавился! А дед твой мог бы в наследство внукам что поценнее пыльных талмудов оставить! – отрезала Нелли.
Наташа тупо смотрела перед собой. Взгляд упирался в какой-то невнятный постер в идеальной рамочке, висящий на стене.
Вот за этот постер плачено ее любимым «Петром Первым». А за вазочку на журнальном столике, похожую на бред Сальвадора Дали – прадедушкиной монографией с золоченым обрезом. А за конторские жалюзи стального цвета на окнах – парой собраний сочинений…
– Я пойду, пап. У меня дел оказалось больше, чем я думала, – сказала она буднично.
Но в холл из коридора выскочила Нелли, втолкнула ее в кухню, придавила к стенке пудовым бюстом и зашипела в лицо:
– И не надейся! В этой квартире ничего тебе не светит! Я тебе обещаю – ничего ваш нищий колхоз не получит! Это Данечке, поняла? Данечке! Я вас всех на пельмени пущу, но мой сынуля не будет нищебродом среди книжонок! Поняла, курица? И братцу своему это передай! Я и не таких обламывала!
– Да сдалась мне ваша квартира! То, что мне было нужно, вы уже отобрали для своего Данечки! – попыталась отбиться Наташа. На шум вошел отец и тут же обеспокоенно глянул на жену:
– Нелечка, что-то случилось? Ната, ты не имеешь права ей грубить!
– Я знаю. Я здесь вообще никаких прав не имею. И не хочу иметь. До свидания, – и она вышла, аккуратно притворив дверь.
На улице она с олимпийским спокойствием позвонила брату.
– Квартира шикарная. Но твоему нищему колхозу не стоит на нее рассчитывать, ибо это Данечке, – сообщила она факты, и ничего более.
Вторично за день ей пришлось слушать звук падения братовой челюсти.
– Нат, а ты трезвая? Что ты несешь?
– Передаю тебе то, что просили передать. Нелли заявляет, что квартиру эту покупала для Данечки, а мы с тобой сбоку припеку, и она скорее нас на пельмени пустит, чем хоть что-то уступит.
– Ничего себе! А папаня что, согласен с нею? Родных детей и внуков побоку, все Данечке?
– Знаешь, я не уточняла. Но похоже, что да.
– И что ты с этим делать собираешься?
– Я? Ничего. Они дедову библиотеку продали. А квартира у меня своя есть, и Юрка с Настей как-нибудь потом устроятся, не пропадут.
– Нет, я этого так не оставлю! С батей говорить надо, по-крупному.
– Говори, твое право. Я не хочу, – Наташа нажала отбой.
На вокзале ее встречало все семейство.
– Мам, а ты подарки нам купила? – пищала маленькая Настя.
– Стрекоза, угомонись! Успеешь! Мама устала, – урезонивал дочку Игорь, слегка улыбаясь жене.
– Да ничего страшного. Купила, не бойся. Тебе больше не надо «Хоббита» с телефона читать, я тебе красивого купила, с картинками.
– Ей «Хоббита», а я что – неродной? – возмутился Юрка. Наташа потрепала его по вихрам.
– Родной, родной, не сомневайся. Тебе «Гарри Поттера» третьего. Хотя ты еще второго не дочитал.
– Мне всего двадцать страниц осталось! – запротестовал Юрка.
– Мы вообще когда-нибудь поедем домой или как? – взялся наконец руководить Игорь.
Такси ловить не пришлось – под вокзалом несколько стояло.
– Музычка не помешает? – поинтересовался водитель.
Из динамиков послышалось:
«Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф…»
И катастрофы ушедшего дня показались Наташе довольно-таки мелкими…
—
Автор: Мария Гончарова
Загрузка...
