И это пройдет

Был конец октября, шел первый снег. Он стремительно падал, покрывая крыши припаркованных во дворе машин, клумбы в желтых листьях, головы прохожих.

Никита развалился на лавочке возле подъезда, запрокинув голову. Он смотрел, как снежные хлопья, гонимые ветром, пляшут в желтом свете уличного фонаря. Снова и снова повторял шепотом слова, пытаясь осознать их:

— Прошло полгода, господи. Полгода…

Полгода назад Никита попал под сокращение и остался без работы. В сорок пять лет превратился из начальника в юнца, обивающего пороги потенциальных работодателей.

Ему было обидно и стыдно. Обидно, потому что всегда добросовестно выполнял свои обязанности и лишился работы из-за банкротства компании, на которую работал. Стыдно, потому что, несмотря на многолетний опыт, положительные отзывы и репутацию, не мог устроиться на новое место.

Вот и сегодня он сходил на собеседование и услышал от симпатичной сотрудницы в деловом костюме:

— Вы же понимаете, Никита Сергеевич, времена такие. Нам нужны молодые и энергичные сотрудники, чтобы быть на одной волне с клиентами. Рассмотрите другие сферы. Мастеров сейчас не хватает, например.

— Штукатуров и маляров?

— Не только! Вы отвечали раньше за поставки медицинского оборудования, да? Значит, разбираетесь в нем. Могу дать визитку компании, которая занимается обслуживанием медицинского оборудования, может быть, возьмут вас мастером.

Он взял визитку, поблагодарил и вышел из кабинета, прикрыв дверь.

Сейчас визитка лежала в кармане. Он доставал ее время от времени, смотрел на улыбающегося с картонки мастера и убирал обратно. Стоит ли ему после двадцати лет логистики идти переучиваться на мастера по ремонту, ходить по вызовам — после удобного кожаного кресла и личного секретаря?

Никита был в отчаянии. С одной стороны, он с радостью согласился бы сейчас на любую работу, лишь бы перестать мучиться от неопределенности. С другой стороны, ему казалось, что он сдается. А сдаваться Никита не любил.

Он повернул голову и нашел окна своей квартиры. Там горел свет: наверняка мать зашла, чтобы прибраться и приготовить ужин, а теперь сидит и ждет его возвращения. Ждет радостных новостей.

Никита закрыл глаза и вздохнул, а потом встал, отряхнул с пальто мокрый снег и вошел в подъезд.

***

Татьяна Андреевна, мать Никиты, всячески поддерживала сына. Кроме помощи в бытовых делах, она в свободное время подыскивала ему вакансии на сайтах и в газетах и ругала младшую дочь Соню за то, что та глумится над бедой брата.

Соне было тридцать пять. Она успела выйти замуж, родить двух детей, обзавестись квартирой, машиной и личным делом (разводила на продажу котят).

В прошлом, Никита, как только устроился на хорошее место, стал дразнить сестру:

— Меня после практики сразу в штаб возьмут. Буду неплохо зарабатывать. А ты так и будешь с кошкой жить на мамину пенсию?

Но Соня продолжала учиться в школе на тройки и подрабатывать официанткой, а после выпускного купила котят золотой британской шиншиллы. А скоро съехала от мамы, вышла замуж за датчанина, уехала в другую страну и сама стала мамой.

Никита всегда убеждал сестру в том, как важно иметь хорошее образование, как оно помогает найти работу с достойной зарплатой. После сокращения у него не осталось никаких преимуществ перед троечницей Соней, с которой он так долго спорил. Никита чувствовал себя дураком, когда Соня звонила ему, чтобы похвастаться доходом за месяц, или когда присылала фотографии и видео с очередного курорта.

— Ну что? — ехидничала она в трубку. — Так и будешь на мамину пенсию жить? Без кошки?

Никита, хоть и жил пока на свои сбережения, после разговора с сестрой каждый раз нервно смеялся сквозь слезы.

***

Татьяна Андреевна услышала звонок и поспешила к двери. Стряхнула с волос сына снег и спросила:

— Ну как? Удачно?

Никита помотал головой, снимая ботинки.

— Хотя, — добавил он, вешая пальто, — может, и удачно.

— Как так?

Слушая рассказ сына о предложении устроиться мастером, Татьяна Андреевна кормила его супом и наливала себе чай. Когда Никита закончил, села к нему за стол:

— Думаю, тебе стоит попробовать. Если понравится, то останешься. Не понравится – уйдешь.

Никита нахмурился:

— Это не выглядит так, будто я сдался?

— Нет, — Татьяна Андреевна сделала глоток теплого чая, — это выглядит так, как будто ты не сдаешься. И готов освоить новую профессию, чтобы не сидеть без работы.

***

Знакомые часто называли Татьяну Андреевну мудрейшей из женщин. Ее смущало столь громкое звание, но она втайне была с ним согласна. Ее советы всегда помогали людям найти выход из любой ситуации, а благодаря ее поддержке, казалось, можно было справиться со всем и достигнуть любых высот.

Татьяна Андреевна одинаково любила своих детей: Соню и Никиту. Но больше радовалась за Соню, за то, как сложилась ее жизнь. По мнению Татьяны Андреевны, счастье каждого из ее детей складывалось из стабильного честного заработка и крепкой семьи. У Сони было и то, и другое, а Никита до недавнего времени мог похвастаться только карьерой.

Теперь и карьеры у него не было. Татьяна Андреевна переживала за сына. Видела, как он мучается в поисках работы и с каждым днем все больше скатывается в какую-то беспросветную печаль. В тот вечер, когда он пришел с собеседования и принес с собой визитку мастера, она решила во что бы то ни стало уговорить его на эту работу.

Долго уговаривать не пришлось: Никита верил своей матери, ее мудрости и на следующий день отправился устраиваться мастером по обслуживанию медицинского оборудования. Его приняли. Правда, нужно было пройти двухмесячное обучение. Но для Никиты это не было препятствием.

В его жизни снова появились опора и смысл. Каждое утро он просыпался, выходил на пробежку, по возвращении шел в душ. Готовил завтрак, брал с собой перекус, одевался. А в машине слушал утреннее радио и подпевал, постукивая по рулю.

Вечером его встречала дома мать с ужином и душевной беседой за чаем. Все вернулось на свои места. Будто и не было этих ужасных шести месяцев после увольнения.

Однако за две недели обучения Никита заметил, что Татьяна Андреевна стала чаще интересоваться его личной жизнью.

— Есть у вас девушки среди мастеров? — спросила как-то мать будто между делом.

— Есть. Таня и Кристина.

— И как они?

— В смысле? — не понял Никита.

— Хорошо у них получается холодильники и центрифуги чинить?

— А, это. Хорошо, да. У них пальцы тонкие. Я пока своими залезу куда-то, они уж все сделали.

— Красивые, значит, девушки?

— Красивые. Женить меня хочешь?

— А хоть бы и так!

— Они замужем, мама.

Татьяна Андреевна не отчаивалась. Она была уверена: трудности закаляют, а не останавливают.

— Скоро встретишь красивую и незамужнюю, — говорила она сыну, подмигивая.

Уверенность свою она решила подкрепить молитвой. Вечером, по пути к сыну, Татьяна Андреевна заходила в храм, покупала две свечки и ставила их перед алтарем:

— Господи, — просила она, — я благодарна тебе за то, что подарил сыну работу. Будь милостив, подари ему и семейное счастье.

Никита порывов матери не понимал и не разделял. Какая семья? Он пока еще безработный, который скоро будет получать в месяц половину своего прежнего жалованья и то, если повезет. На что он и его семья будут жить? Но Татьяна Андреевна была непреклонна:

— Надо тебе жениться. Две ноги лучше, чем одна. Одна нога – работа, вторая – семья.

— У меня ты есть, — целовал ее в щеку Никита, — и эта коза Соня. Вы моя семья.

***

Через два месяца после экзамена Никите выдали сертификат и форму с нашивкой. Теперь он был полноценным мастером по обслуживанию и начал выезжать на первые заказы. По пути к клиентам он все так же слушал радио, подпевая.

Услышав как-то за рулем знакомый рождественский гимн, посмотрел по сторонам и вдруг осознал: завтра Новый год. Повсюду мерцали праздничные гирлянды, продавались фейерверки и живые елки.

«После вызова куплю елку и подарок матери», — думал Никита, паркуясь возле частной клиники.

Внутри было темно, только лампы над стойкой регистрации тускло освещали коридор.

— Ау? Мастера вызывали? — крикнул он в пустоту и поставил на пол тяжелый чемоданчик.

На его зов отворилась дальняя дверь. Оттуда вышла женщина в медицинском халате:

— Здравствуйте. Проходите, — пригласила она.

Пока Никита чинил стоматологическое кресло, они познакомились: Анастасия, тридцать шесть лет, замужем никогда не была, потому что на отношения нет времени из-за работы. У нее есть своя квартира, машина и кот Илюша. За полтора часа Никита с удивлением обнаружил, что им с Настей, как она попросила ее называть, нравятся одни и те же фильмы, книги и музыка.

— Вот это да! — воскликнула Настя. — И это совпало. Как-то подозрительно много у нас общего. Вы за мной следили, Никита? Признайтесь, вы маньяк, да?

Он только смеялся в ответ и продолжал крутить гайки. Ему нравилось чувство юмора новой знакомой.

Никита рассказал Насте о своем прошлом: как усердно учился, искал стажировки, соглашался на бесплатные испытательные сроки, добивался повышений, руководил целой командой, а потом остался без работы и год не знал, куда себя деть.

— Вы очень смело поступили, когда решили начать новую жизнь, — улыбнулась Настя. — И вы молодец, что не опустили руки.

— Моя мама сказала то же самое. А сестра до сих пор издевается.

— Расскажите о них.

Пришлось рассказывать: про борщи, блины и великолепную интуицию Татьяны Андреевны, про Соню, ее мужа-датчанина и котят. Никита решил не рассказывать новой знакомой о желании матери найти ему пару: посчитал, что эта подробность его биографии может смутить Настю.

— Здо́рово вам, Никита. Мать у вас чудесная, а сестра хоть и подшучивает, делает это любя. Хотела бы я иметь младшую сестру. И маму, чтобы после работы приходить домой и есть ее борщи, блины…

— У вас нет матери?

— Мать умерла семь лет назад. Отец еще раньше. Братьев и сестер у меня не было. Так вот и получилось, что я одна, — Настя пожала плечами. — У меня никого нет. Кроме кота.

— А с кем вы будете Новый год встречать? Неужели с котом?

— С котом, да.

Никита положил ключ в чемоданчик, поднялся и вытер руки салфеткой. Предложение мгновенно родилось в его голове и сорвалось с губ:

— Настя, давайте встречать Новый год вместе? Мама пельмени приготовит, домашние. Я елку куплю. А вы кота привозите с собой. Звучит, странно, наверное. Но не бойтесь, ничего предосудительного. Праздника хочется. А наша с вами встреча сегодня сама как праздник. Приедете?

***

В кастрюле варились пельмени, по квартире Никиты разносился аппетитный аромат. Из телефона по видеосвязи беспрестанно болтали Соня и дети: показывали свои подарки. Татьяна Андреевна, укутав ноги в теплый плед, сидела в кресле-качалке, слушала внуков и гладила свободной рукой кота Илюшу, уснувшего на ее коленях.

Настя и Никита накрывали на стол: расставляли тарелки, протирали стаканы и столовое серебро. На столе красовалась ваза с мандаринами, которые Никита купил вчера после работы. Здесь же стоял футляр от часов — подарка матери. Сами часы она уже надела на руку и то и дело любовалась ими.

Никита купил и елку. Ему досталась одна из последних: кривоватая, лысая с одной стороны, зато ароматная. Он не помнил, когда в последний раз покупал елку: обычно он отмечал Новый год на корпоративе. Настя пришла недавно и принесла с собой елочные игрушки своей матери: стеклянные шишки и фрукты, ватных Снегурочку и деда Мороза. Все они уже висели на елке, поблескивая.

— Как-то все это нереально, — обратилась Настя к Никите, раскладывая вилки. — Ты, твоя мама, елка. Мне неловко.

— Если неловко, подари нам с мамой что-нибудь… за гостеприимство, — он доставал шумовкой пельмени.

— Я могу помыть посуду.

— Отлично. Пока ты еще не моешь посуду, позволь сделать тебе подарок.

Никита поставил дымящуюся тарелку на стол и засунул руку в карман брюк. Потом подошел к Насте и вложил в ее ладонь кольцо. У нее округлились глаза:

— Что это?!

— Тише. Не пугай маму, она еще не знает, что я взял ее кольцо. Оно передается по женской линии. Я подумал, если мне так везет в последнее время, глупо упускать случай.

— Ты меня сейчас замуж позвал? — Настя разглядывала кольцо.

— Если тебе нужно подумать…

— Тут что-то написано, — перебила она Никиту. — «И это пройдет». На кольце Соломона была такая надпись.

— Если тебе нужно подумать, — продолжил Никита, — я подожду.

Настя посмотрела на Татьяну Андреевну, все еще разговаривающую с Соней, на спящего Илюшу, на елку, накрытый стол и Никиту.

— И это пройдет, — услышал Никита и почувствовал Настину руку в своей руке. — Но пока мы здесь, давай будем счастливы.

И это пройдет

Автор рассказа: Виктория Морхес

Ссылка на основную публикацию