Сердце металось в грудной клетке, будто собираясь переселиться куда-то в другое место.
— Того и глади, ребра треснут, — прошептала Лида себе под нос и удивилась насколько прерывист стал ее голос.
С голосом было все нормально. Она просто пыталась дышать намного чаще, чем положено человеку. Лида задержала дыхание, чтобы сбить ритм, и чуть не задохнулась. Но ритм дыхания стал выравниваться, а сердце успокаиваться.
Лида сидела на полу в ванной, привалившись спиной к тумбочке, в которую был вмонтирован умывальник. А выше было зеркало, в которое Лида, как раз и не хотела смотреть.
Вообще, ванная комната стала для Лиды единственным местом, где она могла побыть с собой наедине. По дому слонялся Максим, задавая свой вечный вопрос:
— Ну, как ты?
Или его мама, Ольга Вячеславовна, для которой сидящая без дела невестка, была что бельмо. В три секунды она придумывала дело для Лиды. И требовала, чтобы Лида сразу же занялась делом. А если Лида говорила, что занимается учебой, довод убивал:
— Сначала что-то там сделай, а потом будешь свои книжки теребить!
А здесь, пустив воду, Лида могла и подумать, и поучить конспекты, и просто спокойно посидеть на бортике ванной. Ну, или на полу, как сейчас. Хотя, на полу, это было впервые. Раньше, просто, у Лиды конфликты с зеркалом не возникали.
— А все это долбанутый профессор со своей лекцией по расширению кругозора! – прошептала Лида. А то, что виноват именно профессор Синицын, она даже не сомневалась.
— Лариса, ты на лекцию по кругозору пойдешь? – спросила Лида у подружки.
— Не хочу, — ответила та с улыбкой, — Мы решили взять штурмом новое кафе, там для студентов скидки в день открытия. Надо пользоваться сказочной халявой!
— Халява, для студента, святое дело, — улыбнулась Лида.
— А давай и ты с нами! – предложила Лариса.
В принципе, в кафе можно было бы и сходить, но если донесут Максиму, будет скандал. То, что донесут, сомневаться не приходилось, да и скандал не пугал.
«Но его мама обязательно влезет, начнет лекцию читать, как себя должна вести порядочная жена», — подумала Лида.
— Нет, я лучше на лекцию, — она покачала головой, — Лучше в начале семестра баллов заработать, чем потом перед сессией над рефератами корпеть.
У них в институте сложилась интересная практика. Помимо основных предметов проводились факультативы, которые проводили академики из РАН. Туда, конечно, можно было не ходить. Да, сначала никто и не ходил. Только академики обижались очень. Поэтому в начале и конце лекции студенты ставили подписи: прибыл – убыл. А за это начислялись баллы рейтинга, на основе которых не сильно гоняли на сессии.
Лекция, в среднем, длилась два-три часа, очень редко дольше. Так вот Лиду больше устраивало прийти на эти два-три часа позже домой, чем явиться сразу после занятий.
Сама она была из Воронежа, а в столичный ВУЗ на кафедру психологии попала исключительно по большой удаче. Совпали хорошие отметки, мамины знакомые и папин однополчанин.
Учеба, общежитие, столица! Мириады соблазнов подтачивали девичью душу и к концу второго курса душа сдалась.
Максим. Студент историк, заканчивающий последний курс. Подающий надежды специалист, которому прочили место в науке. Ах, молодость!
Студенческая свадьба, шумная и бестолковая. Переезд к Максиму и знакомство со свекровью. Ольга Вячеславовна ангелом не показалась сразу. Но Лида и предположить не могла, что она, будущий психолог, не сможет найти общий язык с женщиной, сына которой она любит.
А в качестве первого семейного испытания, Лиде пришлось менять все документы, потому что она взяла фамилию мужа. На нее с такой агрессией посмотрели в учебной части, что Лида чуть не сбежала.
Лучше бы сбежала.
Максим, получив диплом, прилег дома на диванчик, убеждая всех и каждого, что собирается в аспирантуру.
«Видимо, собирается начать собираться», — решила Лида, потому что Максим ни к единой книжке не прикоснулся.
А тут еще мама его активизировалась, как прыщ на неприличном месте. Постоянно читала лекции, как себя должна вести жена будущего великого ученого.
С переменным успехом Лида добралась до пятого курса. На свекровь узды не нашлось, заставить Максима что-то делать, тоже не получилось. А разводиться и менять фамилию и все документы до кучи, вообще не хотелось.
Тем более для сокурсников она была счастливой женой подающего надежды ученого. Правду она даже ближайшей подруге Ларисе не сказала.
«Переживу еще один год, — думала Лида, — Получу диплом, а потом развод и девичья фамилия!»
Поэтому Лида выбрала лекцию. Тем более, сегодня ее будет читать профессор Синицын, а тема почти профильная: «Расширение сознания и границ восприятия».
— Здравствуйте, аудитория! – начал профессор Синицын с улыбкой, — Несказанно рад, что ряды сомкнуты и форум собран. Хочу предупредить, что сегодня скучать вам не придется. А вот поспорить будет о чем!
По рядам прокатился шепоток. Такого рода лекции, обычно, были скучными до безобразия. На них ребята, которые жили в общежитии, обычно отсыпались перед ночной гулянкой. А тут повеяло чем-то озорным и интересным.
— Тема на доске, — профессор указал на чистую доску, — Но записи я вести не требую. То, что будет нужно, вы и так запомните, — и он как-то задорно хохотнул.
— Профессор, на доске ничего не написано, — крикнул кто-то с галерки.
— Правда? – профессор повернулся к доске, — А мне кажется, что написано. Кто прав?
— Кто умнее, тот и прав, — отозвались из аудитории.
— Прав тот, кто либо больше знает, либо больше видит! – сказал профессор, подняв указательный палец вверх, — Я точно знаю, что тему на доске писал. Один раз я уже прав. Но я и второй раз прав, потому что вижу, что там написана тема лекции.
На мгновение он отвернулся и появился в каком-то приборе на голове.
— Не надо бояться, это ультрафиолетовый сканер. При помощи подобных приборов определяют и находят следы биологических жидкостей, а так же проверяют купюры на подлинность. Обычно используют просто ультрафиолетовые лампы.
Он снял прибор с головы, поправил редкие волосы:
— Лампа у меня тоже есть, но приборчик выглядит эффектнее! – он рассмеялся.
По аудитории пошел шепот:
— Он или под кайфом, или пьян!
— Ни то и ни другое, — ответил он, — Я просто люблю науку. И да, у меня прекрасный слух!
Он достал лампу и начал водить по доске. Под ее светом проступали буквы, которые складывались в тему лекции.
— Этим фактом мы установили, что имеет место быть факт чего-то, что не всегда мы можем увидеть. Думаю тут спорить бесполезно. Сразу расширю охват и скажу, что такая петрушка происходит не только с нашими глазками, но и со всеми остальными органами восприятия окружающей среды. Как заключил один очень умный человек, мы все воспринимаем через призму собственного мозга. А фактически, видим, слышим и чувствуем только то, что можем увидеть, услышать и почувствовать. Не сильно сложно?
— Нет. Нормально. Давайте дальше! – донеслось из аудитории.
— Тогда простой пример. Вы на улице услышали, как к вам обратилась кошка. Ваша реакция и мысли по этому поводу!?
— Развод! Шизофрения! Отходняк! Приход!
— Хорошие варианты! – профессор ухмыльнулся и присел на угол стола, — А если на вашем месте окажется ребенок лет пяти. Как отреагирует он?
Аудитория молчала, и только робкий голосок разорвал тишину:
— Он ей ответит.
— Верно! – вскричал профессор, — А почему он не посчитает это розыгрышем?
— Потому что он читает сказки и не знает, что коты не разговаривают, — ответил кто-то более серьезный.
— А если по-научному, то в его картине мира разговаривающий кот так же имеет право на существование, как стол или стул. То есть, заговорившего кота он примет в порядке вещей. Но вы сами вышли из того де возраста и имели такую же картину мира. Почему сейчас заговоривший кот должен быть воспринят в качестве душевного помешательства?
— Потому что мы знаем, что коты не говорят! – ответили из аудитории.
— Ах, знаете! – профессор взгромоздился на стол полностью, прилег и, обращаясь к потолку, произнес: — Это вы точно так же знаете, как и то, что на доске ничего не было написано, пока не посветили ультрафиолетом. Так что ли?
— Профессор, но это другое! – воскликнул кто-то.
— Ой, ли!? — усомнился профессор, — Пожалуй, еще один пример и я, наконец, начну что-то объяснять, а то, я смотрю, вы начинаете закипать.
Он повернулся набок, лицом к аудитории, а под голову положил стопку книжек:
— Доставайте ваши смартфоны-телефоны и ищите рассказ в Дзене: «Пингвин за барной стойкой». Прочитайте и подумайте, что вы по этому поводу думаете.
Через пять минут были готовы мнения, поэтому профессор выждал еще три минуты и предложил высказываться.
— Ну, бред какой-то, — ответил парень с первой парты, — Или это аллюзия?
— Ладно, а в свете того, что мы тут обсуждали, какие мысли приходят на ум? – профессор подводил аудиторию к выводу, но аудитория сопротивлялась изо всех сил.
Тот же парень с первой парты сказал:
— Тут клуб буйно помешанных.
— И это отличный ответ среднестатистического слепого человека! – профессор рассмеялся, — Кто еще с ним согласен?
У половины аудитории руки поднялись вверх.
— Ага, то есть, у второй части слушателей есть сомнения? Ладно, не буду вас томить.
Профессор спрыгнул со стола, прошелся вдоль доски и встал за кафедрой:
— Человеческое мышление построено таким образом, что может воспринять лишь то, что может воспринять. Говорящего кота ребенок воспринимает только потому, что он из сказок знает, что тот может говорить. А вы сейчас, не слышите котов лишь потому, что знаете, что коты говорить не могут. То есть, сколько бы коты вам не кричали, ваше сознание отсекает их слова, как невозможные. А вместо этого вы слышите «мяу». Тоже самое с этим пингвином. Герой рассказа где-то на уровне своего подсознания разрешил существовать возможности, что пингвин может быть в баре за стойкой и только поэтому он его увидел. Хотя остальные посетители бара его не видели. Их сознание отсекало такую возможность, показывая им неуклюжего человека.
Профессор замолчал, дав возможность аудитории принять эту мысль.
— Мир намного интереснее и многообразнее, чем вы его видите, потому что не можете себе позволить даже допустить, что может быть как-то иначе, чем вы привыкли и готовы увидеть! Нарисованная на стене дверь, может стать настоящей дверью, если вы позволите своему мозгу и сознанию воспринять ее как настоящую дверь.
Он повернулся к доске, взял мел и нарисовал воздушный шарик. Потом снял его с доски и лопнул с оглушительным: «Бум!»
— Для тех, кто это увидел, началась новая жизнь! Поздравляю! – сказав это, он взял свой портфель и вышел в дверь.
— Долбаный профессор, — в очередной раз проговорила Лида, сидя на полу.
Она увидела и шарик, и звук от его взрыва ей на какое-то время заложил уши, а потом стало не до смеха.
Дорога домой стала испытанием. С ней здоровались почти все собаки и некоторые коты, в щебете воробьев угадывались слова, даже голуби роняли что-то веское, вспархивая перед прохожими. Да и с людьми творилось что-то неладное.
Достаточно было чуть прикрыть глаза и люди начинали преображаться. У кого-то проступали звериные черты, видимо, отражая характер. У кого-то лица становились похожи на маски демонов. А у двух блондинок, обсуждавших на остановке новости, в головах были сквозные дыры.
— Безмозглые они, что ли? – прошептала себе под нос Лида.
Но самый большой сюрприз ждал ее дома. Максим виделся ей в виде жирненького хряка с поросячьим пяточком вместо носа.
А в своих мыслях Лида давно его иначе, как «свином» и не звала. То есть, его нутро она давно почувствовала, а вот теперь и увидела. Ольга Вячеславовна, появившаяся с новой порцией упреков, что вернулась поздно, оправдала чаяния Лиды – Змея.
Лида хихикнула ей в лицо и сбежала в ванную.
— Я так и знала, что она змея подколодная! – Лида пустила в раковину горячую воду.
«Теперь понятно, почему счастливой семьи не получилось, — думала Лида, сидя на бортике ванной, — Какая семья может быть со свиньей? Да и почему мама Максима постоянно лезла, куда ее не просят. Змеюке только и надо, чтобы залезть куда-нибудь, да ужалить побольнее. Бежать надо из этого дома! Бежать!»
А потом Лида решила взглянуть на себя в зеркало. А кто она сама? На запотевшей поверхности она протерло окошко, чтобы рассмотреть себя. Никаких изменений.
«Ах, да! Прищуриться забыла!»
И теперь в зеркале не отразилось ничего. Пустое окошко на запотевшем зеркале.
— Меня, что же, нет? – не поняла она, — Я никто? Пустое место?
Ноги подкосились сами, и она опустилась на пол.
Дыхание выровнялось, сердцебиение успокоилось, мысли потекли здравые:
«Я же, как замуж вышла, считай себя и потеряла. В институте – только учеба. Не дай бог на какую-то вечеринку пойду или в кафе с ребятами. Сразу в измене подозревать начнут. А дома, или за Максимом ухаживать, или наставления его мамы выслушивать. А где тут я? Где тут моя жизнь? Это ненормально! Извращение какое-то!»
Она поднялась с пола, повернулась к зеркалу. Над окошком написала: «Дура!» Красиво получилась. Подпись и ниже фотография.
— Больше я так жить не буду! — сказала она своему отражению в зеркале, — Развод, девичья фамилия и моя жизнь!
Потом прикрыла веки и в окошке отразилась не пустота, а четкий контур ее головы с тенями на месте лица:
— Так-то лучше! – кивнула Лида и стерла слово «дура».
—
Автор рассказа: Виталий Захаренко
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
