Густой мокрый снег опускался на улицы Астаны, укрывая мягким пологом крыши домов и ветки деревьев. Автомобили, второй день стоявшие у обочин, стали похожи на большие сугробы. Ровные ряды кустарников превратились в стены снежных крепостей. Памятники на площадях обзавелись роскошными белыми мантиями. И только на тротуарах и мостовых царило грязное серое месиво.
Наступило детское раздолье – время снежных баб, ледовых фигур и, конечно же, игры в снежки. Вот и эта, свернувшая с Мирзояна на Мунайтпасова парочка, не удержалась от зимних забав, хотя старший давно уже вышел из детского возраста. Похоже – дедушка с внуком, вдоволь наигравшиеся по дороге белыми шариками. Но об этом сейчас говорили только мокрые пятна с кусочками налипшего снега – следы от метких бросков на спинах и рукавах обоих. А дед с внуком неторопливо шли по тротуару, держась за руки, и малыш сосредоточенно шевелил губами, читая попадавшиеся на глаза вывески и плакаты. Если слова были длинными и заковыристыми, он хмурился и морщил лобик. А простые и знакомые громко декламировал вслух, каждый раз получая порцию одобрительных замечаний от деда.
– Казахстанский филиал МГУ! – от радости, что удалось без запинки прочитать сложную фразу, мальчик растянул до ушей довольную улыбку, и добавил, уже не глядя на вывеску, – имени Ломоносова. Деда Сережа, а ты ведь здесь учился?
– Нет, этого здания тогда еще не было. И вообще, мы учились в другом городе. Я тебе много раз рассказывал!
– И бабушка в другом? – не унимался внук.
– Конечно, мы же с ней были на одном факультете, хоть и на разных кафедрах.
– Она на три года позже тебя географический факультет закончила! – добавил малыш, старательно и с удовольствием выговаривая длинное название. – С мамой нянчилась!
– Да, конечно! И еще я сначала в техникуме училась, а уж потом в университет поступила! – прозвучало у них за спиной. – Вы опять в снегу извалялись? Ну прям, как маленькие! Вот, я кого-то сейчас отшлепаю…
– Стыдитесь, Светлана Петровна! Разве может доцент бить профессора, да еще и на пороге университета. Студентов бы постеснялись!
– Ладно, уж! Уговорил, до дома отложу… – она лукаво улыбнулась и взяла внука за руку. – Мишуня, прощайся с дедушкой. Ему на занятия пора!
– А ты уже поработала сегодня?! Теперь домой со мной пойдешь?!
– С тобой, маленький! С кем же еще…
Профессор еще полминуты смотрел им вслед, а потом быстро взбежал по ступенькам… «Да, уж! – подумал он. – Прошло без малого тридцать лет, а она – все та же юная хулиганка…»
* * *
«Что делать? Где искать?» – думал Сергей, сидя на последней скамье аудитории 1801.
В первую неделю декабря парень даже не заметил, что в его жизни что-то изменилось. На следующую – стал обшаривать глазами колонны на выходе из главного здания МГУ, где его после лекций обычно встречала Светлана. А через несколько дней – в нетерпении не мог дождаться конца занятий. Вот и сегодня за время последней пары глядел на часы каждые пять минут.
И угораздило же его!.. Но кто мог знать, что она так отреагирует? Подумаешь, поцеловал! Другая бы обрадовалась! И зачем он только поддался порыву? Нашел к кому с глупостями лезть! Теперь прощай экскурсии по Замоскворечью, прогулки по Бульварному кольцу, походы в театры. Все это на месте, никуда не делось. Но без Светы совсем не интересно! Да без нее все потеряло смысл! Вот взять хоть церквушку на Якиманке, напротив французского посольства. Вроде самая обыкновенная! А рассказала Света о том, что построена она по чертежам Петра I в честь Полтавской победы – и облик резной каменной колокольни ожил. Стал ближе и роднее. И так было везде – после прогулок со Светой серые облезлые дома на глухих московских улочках преображались в сказочные чертоги.
Это «чудо» студент выиграл в орлянку пару месяцев назад на дне рождения у однокурсницы Тани. Была обычная вечеринка: посидели-пошумели, потанцевали-попели, а когда стали расходиться, выяснилось, что одна из девушек живет у черта на куличках. Кому-то из кавалеров нужно было ее проводить. Добровольцев не нашлось – кинули жребий. Сомнительное счастье выпало Сергею. Но спорить парень не стал: Таня на него за что-то – теперь и не вспомнить – разозлилась, зло фыркала.
А по дороге к метро Сергей со Светой разговорились. Девушка рассказала ему о каком-то домике, мимо которого проезжал автобус. Парень признался, что он приезжий из Казахстана, живет в общежитии на Ломоносовском проспекте, о московской истории знает мало, но ему интересно… Договорились продолжить экскурсии.
Если бы Сергея тогда спросили, привлекает ли его Света, как женщина, он покрутил бы пальцем у виска. Невысокая, в длинном сером платье-колоколе, поверх которого она надела какое-то бесформенное пальто с цигейковым воротником, вышедшее из моды, наверное, еще в тридцатые годы. Прическа-каре закрывала почти все лицо. Девушка выглядела таким типичным «синим чулком», что временами казалась ненастоящей. Да еще эта зеленая пупырчатая вязаная шапка и огромные круглые очки в черной, явно неженской оправе, «старушечьи» вязаные то ли штаны, то ли колготки и войлочные коричневые ботики «прощай молодость». И где она это убожество откопала?!
* * *
Сергей уже полчаса бродил вперед-назад по вестибюлю у открытого к новогоднему балу южного входа в Главное здание МГУ, по-идиотски заглядывая в промежутки между гранитными колоннами. Народу здесь было мало: автобусы останавливаются с северной стороны, а общажный люд подходит с боковых подъездов. Но тут, рядом с парадными дверями, была еще и еле заметная служебная калиточка, очень хитро расположенная и мало кому известная. Через нее Сергей несколько раз проводил на спектакли университетского театра не имевшую пропуска Свету. И если сегодня она все-таки придет…
– Гм-м-м… А ты, никак, все еще ждешь, когда твоя лягушонка в коробчонке прикатит? – услышал он негромкий голос Алексея Грачова, приятеля и напарника в делах легкомысленного флирта. – Не парься, дружбан! Все уже схвачено и расфасовано. Видишь справа двух богинь в мини? Та, что повыше, моя. Оля. А вторую Ларисой зовут. Специально для тебя подбирал, цени!.. И хата у нее всю неделю свободна. Ну, что скажешь?.. Можешь не благодарить!
Сергей скосил глаза. Девушки действительно были – высший класс! Яркий праздничный свет вестибюля превращал их точеные ножки в светящийся белый мрамор. Длинные распущенные волосы, умело украшенные блестками, напоминали о сказочных русалках. Легкие шелковые платьица в стиле «я вся твоя на этот вечер» демонстрировали изгибы тел намного лучше, чем скрывали… Эх, еще бы месяц назад!
– Послушай, Грач! – прошептал ему на ухо Сергей. – Валил бы ты отсюда… От греха… Со своими драными мочалками!
– А-а-а? Заклинило, значит… Ну, и дурак!
Сергей смотрел, как радостно гомонящая компания движется к лифтовому холлу. Он и злился на друга, и, одновременно, ему хотелось окликнуть, вернуть… Нет, даже не так… Хотелось окликнуть и уйти вместе с ними. Качающиеся бедра девушек притягивали сильнее любого магнита. И от этого почему-то Сергей злился еще больше.
– Э-э-э… Здравствуй, – раздался за его спиной чуть хрипловатый срывающийся голос.
Сергей оглянулся и остолбенел. Рядом стояла стриженная под мальчика девушка с такой потрясающей фигурой, что образы ушедших с Грачом красавиц сразу же исчезли из памяти. Короткая плиссированная юбочка подчеркивала длину мускулистых ног фигуристки. Черные туфельки-лодочки облегали изящные, как у Золушки, ступни. Кофточка с открытым свободным воротом позволяла оценить и лебединую шею, и осиную талию.
– Гимнастика, балет или фигурное катание? – скрывая неизвестно откуда накатившее смущение, спросил Сергей.
– Пять лет гимнастики, семь – катания. Из школы бальных танцев на второй год исключили…
– А что ж ты раньше в балахонах своих старушечьих ходила? И куда из дома девалась? Я двое суток в подъезде на подоконнике просидел! В Химках ваших дурацких…
– Это не у меня, у бабушки. Она три месяца в больнице пролежала. Мама каждый день в палате. Папа дома с младшими. Я за пустой квартирой присматривала, там трубы старые. А транспорт по Ленинградке, ты помнишь, как ходит. Вот и пришлось утепляться. Бабушкины это вещи были, в своих – я бы от холода на остановке померла. Понял?
– Ну, а… Очки, прическа? Шапочка в стиле «бре-ке-ке-кекс»… Только не говори мне, что она у тебя единственная!
– Понимаешь, – опустила глаза Света. – Двор там у них уж очень хулиганистый… А я новенькая. Никого не знаю. Хуже всего с шапкой было. Не налезала… Пришлось косы отрезать.
– Одежда, как оружие самообороны?.. – понимающе кивнул Сергей. – Остроумно! Сама придумала?
– Бабушка надоумила. Она во время войны в Истре жила. Всю оккупацию так проходила.
– Ну, а потом?..
– Потом наши пришли.
– И она преобразилась?..
– Ага.
– Так же, как ты сейчас?
Света лукаво улыбнулась и гордо вскинула голову.
– А что, разве плохо?
Сергей еще раз осмотрел девушку с ног до головы.
– Да, нет… – сказал изнутри него озорной праздничный бесенок. – Вот только… В общаге соседи на Новый Год по домам разъехались. И я подумал: если уж первый поцелуй может вызвать такие чудесные перемены, то что же будет, если… Точнее, когда…
Вот тут Сергей и получил первый в их совместной жизни подзатыльник.
—
Автор: Александр Путятин
Загрузка...
