Алина ненавидела, когда от нее что-то требовали. Но до окружающих эту нехитрую максиму довести не получалось, хоть ты тресни!
Вот и сейчас – только она наконец села в кресло поудобнее и погрузилась в телефон, над душой навис муженек:
– Аля, у меня пуговица на сменном халате пополам переломилась, поищи где-нибудь подходящую. И погладь халат, я целый день едва не на пузе ползал, основной опять стирать надо!
Вот как? Он что, сам не может поискать эту пуговицу? Почему Алина должна знать, где ее можно найти? И на кой гладить халат, чтобы потом в глаженом по полу вокруг станков на пузе ползать?
– Ищи сам, нету у меня никаких пуговиц! И халат погладить ты вполне сам способен, коль уж тебе это так надо! – огрызнулась Алина. Но Женька, похоже, закусил удила:
– Скажи на милость, чем ты так сильно занята, что не можешь сделать элементарных вещей? Я же не прошу тебя сшить мне еще один халат! Я вообще не понимаю, я женатый человек или холостяк-сирота без мамы?
Теперь уже удила закусила Алина. Если было на свете что-то, что она ненавидела больше, чем требования к себе, так это разговоры на тему «жена должна»!
– Прикинь, ты именно женатый человек! А не барин с прислугой! Я тебе кто – домработница? Не был женат – сам прекрасно со всем справлялся, а теперь дармовую служанку нашел? Я вообще-то тоже недавно с работы пришла, устала и имею право на отдых!
– Алина! Ты работаешь в страховой конторе, бумажки перекладываешь и оформляешь пять дел в день, сидя ровно на пятой точке! Согласен, тоже занятие, и кто-то должен делать и это! Но я пашу на заводе, скачу целый день, как ужаленный, вокруг нескольких десятков станков, при которых я и наладчик, и ремонтник, и наставник, и даже работник! Получаю вчетверо больше тебя, между прочим! И потом должен еще дома заниматься стиркой, глажкой и мытьем посуды, пока ты продолжаешь отсиживать пятую точку!
– Завел пластинку! Обязанности жены ты изучил, а как насчет обязанностей мужа? Нашел чем хвастаться – получает он больше! Так ты мужик или где? Женился – содержи жену.
– Жену-то я содержу – всю свою зарплату ты тратишь на ноготочки-бровки-пилинги, и половину моей на то же! А подскажи-ка, что с этого имею я?
– А еще женщин меркантильными называют! – взвизгнула Алина и из принципа плотно уткнулась в телефон. Ничего, повозмущается и сделает сам. Но Женька завелся не на шутку:
– Знаешь что? Если тебе так надоели мои претензии и желания, может, ты к матери своей вернешься? Ей-ей, я уже не совсем понимаю, какого беса на тебе женился!
Алину уже этот скандал до печенок достал. Она может отдохнуть после работы, или как? В этом свете предложение мужа показалось не таким и плохим. А действительно – взять, да уехать на пару неделек! Пусть его покукует в одиночестве и прочувствует, для чего на самом деле нужна красивая молодая жена!
***
В школе в свое время Алина училась ни шатко ни валко, но на общем фоне особо не выделялась – у них весь класс такой подобрался, без будущих академиков в составе. Женька, пожалуй, самым толковым был, по математике, информатике и физике отличник, да еще и собой ничего. Но даже он учился не в институте, а в училище, хоть и на престижной по меркам таких заведений специальности – наладчик программируемых станков. У них в городе такие требовались, и платили им неплохо.
Алина же освоила курс делопроизводства и не разочаровалась. Работа в страховой была что надо. Платили, правда, мало, но зато и не дергали особо! Сиди себе, почитывай соцсети, жди, пока хоть кто придет за страховой защитой…
Почему Алина за Женьку вышла? Во многом ради того, чтобы от материного занудства избавиться. То сделай, это, опять без дела сидишь… А у Женьки квартира своя, бабушка-покойница оставила. Ну и зарплата приличная более-менее.
Почему он на Алине женился? Наверное, потому, что красавица первая в классе она была. Увиделись на встрече одноклассников, то да се…
Терпеть претензии мужа Алине надоело хуже горькой редьки, и она пришла к выводу, что его таки следует проучить. Мать, конечно, будет бухтеть на тему разрушения семьи собственными руками, но это дело привычное. Да и ненадолго – Женька наверняка быстро образумится.
Утром Алина позвонила на работу, попросила отгул, собрала вещи и съехала от мужа.
***
Резко двинув плечом, Шура Веслова поправила висевшую на нем тяжеленную сумку с покупками. Так, картошку взяла, муку тоже, молоко, капуста дома еще есть, косточки на бульон взяла, леденцов мальчишкам взяла, курицу взяла… ой, а уксус! Ладно, можно и завтра, и так сумка неподъемная.
Вместе с сумкой она заскочила в детский сад, кое-как собрала своих близнецов и выяснила, что с нее еще и поделка из природных материалов требуется – так и быть, можно одну на двоих. У Ваньки опять корма грязная – как попало на горке катался. А Димка пуговицу потерял с курточки. Будут они у него все разноцветные и разнокалиберные, похоже.
В магазины и садик Шура попала после «полуторной» работы. В одиночку прокормить близнецов – не шутка, и работала она «в полторы смены». По ночам на комбинате полуфабрикатов холодец в упаковочки пластиковые разливала, потом прибегала домой, отводила мальчишек в сад, спала малость и бежала в одну контору неподалеку – полы мыть на полставки. Хорошо хоть основная работа два на два, а то хоть и вовсе не спи! И приходится просить пожилую соседку Зою Тихоновну приглядывать за пацанами, когда она на смене.
Хорошо, дома сегодня дел немного, если поделки из природных материалов не считать – щи сварить, Ванькины штаны постирать и еще ее очередь зоны общего пользования в блоке мыть. Но там на несколько минут дела, благо соседи все люди приличные. А эта ночь выходная, красота! Живи да радуйся!
– Шурка? – сказал смутно знакомый голос не то приветственно, не то удивленно. Она обернулась, всмотрелась в мужчину с такой же сумкой, как у нее, и обрадовано отозвалась:
– Женька? Какими судьбами?
– Магазинными. Слушай, ну ты и нагрузилась! Тебе далеко? Помочь?
– Да ты сам нагрузился не меньше! Но помоги, если не лень, тут полквартала всего, но мне ведь, кроме сумки, еще и этих двух юных крокодилов тащить!
Женька перехватил у нее сумку и зашагал рядом.
– Муж-то твой мне физию не начистит ли?
– Не начистит, ибо свинтил муж в четвертое измерение два года назад. А мне твоя жена последние волосенки не повыдирает ли? Постой, ты же вроде на Алине женился?
Женька криво усмехнулся:
– Было дело, признаю. Но у меня тоже не без четвертого измерения в жизни получилось…
***
Мать появлению Алины дома не слишком обрадовалась. Ее претензии к поведению мужа были сочтены капризами и проявлением хронической лени (чего и следовало ожидать). Обстановка в родительской квартире тоже была давно «подогнана» под проживание двоих людей, причем немолодых, и втиснуть в нее еще человека было вполне возможно, но слишком удобно.
Но это еще ладно – ожидаемо. Хуже было то, что мать немедленно и довольно нахально потребовала платы за содержание. Дескать, бюджет на двоих рассчитан, а не на троих. Видите ли, отца после того, как очередной раз не смог разогнуться, перевели почти принудительно на работу, соответствующую здоровью и возрасту, но намного менее денежную. Да еще у Витьки ребенку операцию недавно сделали (брат был старше Алины на восемь лет, и к тому же исхитрился настрогать ей двух племянников с крейсерской прямо-таки скоростью), надо помогать, а то траты большие на реанимацию.
На вопрос Алины, почему Витьке помогать надо, а ей нет, мать заявила, что она, Алина – здоровенная замужняя баба без детей, и сама могла бы не дурить, а помочь брату и племяннику. Опять требования, короче. Пришлось даже запись к парикмахеру отменить, а то не хватило бы на материны претензии оставшегося от зарплаты.
Алина утешила себя мыслью о том, что это ненадолго – дольше пары недель Женька вряд ли выдержит. И принялась ждать.
***
Прошла неделя, вторая, потом и месяц. Да, Женька позвонил разок, узнал, что она у родителей – и замолчал. Ничего похожего на явку с повинной не происходило. А через два месяца Алине принесли судебное уведомление – Женька подал на развод!
Вот тогда у нее реально приступ паники случился! Даже не от самого факта – от безмерного удивления. Женька решился на развод! С нею, объектом восторгов кучи парней, первой красавицей класса! Из-за каких-то пуговиц на халатах и немытой посуды!
В суде она кричала, что тут впору ей подавать на развод, а не Женьке, что он в прислугу ее превратил. Но подход был явно выбран неправильно. Судья (женщина) смотрела на Алину как-то странно и развела Женьку с нею очень быстро. Ничего Алине почти при разводе и не досталось, так, мелочи. Машину они купить не успели, а квартира была Женькина, до свадьбы унаследованная.
В общем, ситуация получилась проигрышная с любой стороны. Мать каждую свободную минуту тратила на выедание мозгов – по ее мнению, Алина профукала свою семейную жизнь и потеряла мужа, на которого другая бы молилась. Но что важнее – денег катастрофически не хватало. Как прикажете заново устраивать личную жизнь, если у тебя едва не всю зарплату «на содержание» отбирают? И так уже почти год…
***
Шурку Веслову она встретила случайно. В район Женькиной квартиры ее занесла необходимость посетить наконец парикмахерскую – менять мастера она не стала, хоть и накладны теперь были такие услуги. Шурка бодро топала куда-то, держа в одной руке полную хозяйственную сумку, а другой волоча за собой двух намертво сцепившихся киндеров лет по пяти каждый. Алина припомнила, что слышала от кого-то когда-то, что Шурка двойню родила.
– О, Алина! Смотрю, все такая же принцесса! Какими судьбами? Сто лет не виделись! – Шурка никогда не понимала, что в некоторых ситуациях лучше сделать вид, что незнаком с человеком. Алина кисло усмехнулась:
– В парикмахерскую ходила тут рядом. А ты, я смотрю, как лошадь вьючная, носишься – с двух сторон груз!
Другая бы на месте Шурки обиделась бы за столь откровенный наезд. А та только осклабилась:
– Да, чего там – такая она, бабья наша доля! Мне вообще грех жаловаться, у меня ныне не жизнь, а малина! И по чести, тебе я должна за это спасибо сказать!
Вот тут Алине самой стало интересно. Она Шурку действительно со дня окончания школы не видела. И как можно облагодетельствовать человека, про которого даже не знаешь, живой он или как?
– Ну как… Ты ж развелась с Женькой… А мы встретились вскоре после этого и вот – сошлись. Расписались недавно. Так что теперь я живу просто шикарно, и это только потому, что ты с Женькой не ужилась! Так что действительно благодарить бы мне тебя…
У Алины отвисла челюсть. Вот на это он ее променял? Вот Шурка – сутуловатая, без укладки, без макияжа, одета в какую-то кофтейку облипающую жуткого сиреневого цвета и джинсы, дополненные почему-то не нормальными кроссовками, а глупыми босоножками детского вида. И два спиногрыза при ней. Два! Ей на ногти и ресницы ему было жаль денег, а на двух охламонов мелких – не жаль? Чужих охламонов, что немаловажно!
Шурка продолжала что-то довольно вещать, но Алина ее перебила:
– Тебе что, с мелюзгой твоей возни мало было? Так уж нужно было еще барина себе на шею посадить, чтоб посуду заставлял мыть и халаты гладить? Те самые, в которых он потом на пузе возле станков ползает!
Шурка воззрилась на нее такими глазами, словно Алина внезапно превратилась в пришельца с альфы Центавра:
– Да что в этом сложного – посуду помыть? Десять минут – и вся недолга! А халаты у них по правилам должны быть глажеными. Глупое правило, это да. Но что поделать? Да и нетрудно это. Вот я сейчас домой прибегу, Димка с Ванькой играть устроятся, а я как раз успею белье постиранное погладить да разложить и картошки начистить, пока Женя-то придет. А котлетки у меня уже готовы, вчера побольше наделала. Поедим, а пока я посуду помою да на завтра борща сварю, Женя с мальчишками буквы поучит. И все – отдыхай, сколько влезет!
Алина была так поражена, что не слишком думала над тем, что говорит:
– А в салон красоты ты когда последний раз ходила? Да тебе и в спортзал надо бы – ишь, согнулась в креветку! И прическу надо срочно менять, так ведь уже не ходит никто! Как ты это в свою посуду с готовкой вклинишь?
Шурка распахнула глаза шире возможного:
– Да на кой оно мне? Никогда я ни в какие салоны не ходила, а что до спорта – я на работе такой спорт имею! И чем прическа моя плоха? Расчесал – завязал – пошел! Время не тратить!
– Да ну его! Шура, я вообще не понимаю, как так можно жить! Это ж не жизнь, это рабство на плантации какое-то!
И тут Шура неожиданно посерьезнела:
– Алин, а я не понимаю, как можно жизнь на салоны красоты тратить! Ну что там такого? Ты красивая – ты и без них красивая! Я тот еще крокодил – ну что, они из меня нежный цветик на лужайке сделают? А насчет рабства на плантациях… Алин, я не знаю, что ты считаешь рабством на плантации, но по мне у меня сейчас курорт сплошной. Я ныне на одной единственной работе работаю, и не в ночные, а днем. А денег втрое больше, пацаны мои во всем новом, и велосипед у них есть, и игрушки заковыристые, и живем мы в квартире двухкомнатной, а не в коммунальной клетушке в пятнадцать квадратов втроем. И Женя со мной все лаской, да «чем тебе помочь да что тебе купить»! Счастливая я сейчас, Алина! И ну никак не могу понять, почему ты-то от такого счастья отказалась! Я на Женю до конца дней моих молиться буду!
— Тебе, значит, «что помочь да что купить», а мне – сделай то, сделай это, хорош деньги тратить! Ничего так гусь! – возмутилась Алина. Но Шура совершенно не прониклась:
– Извини, конечно, но ты же и так чего только не покупала – зачем тебе предлагать? И в чем тебе помощь требовалась – в смотрении телевизора?
Алина стояла и не знала, как ей на это реагировать. Это был разговор слепого с глухим. Шурка тоже что-то почувствовала и быстренько распрощалась.
Алина пошла к остановке автобуса, невесело размышляя о том, что мать дома сейчас будет заставлять ее мыть полы, и притом ругаться, что она и за холодную воду не возьмется без мотивирующего пенделя. И что так она сама рискует превратиться в сутулую линялую Шурку, и тогда уж о нормальной, яркой, красивой, полной удовольствий жизни нечего будет и думать. Останется ей только безнадежная бабья доля – с сопливыми детишками, борщами, котлетками и стиркой…
—
Автор: Мария Гончарова
Загрузка...
